Неточные совпадения
По воспоминаниям людей, знавших его, он всегда
ходил в
тюрьму и
по улицам с палкой, которую брал с собой для того только, чтобы бить людей.
Когда
проходишь по площади, то воображение рисует, как на ней шумит веселая ярмарка, раздаются голоса усковских цыган, торгующих лошадьми, как пахнет дегтем, навозом и копченою рыбой, как мычат коровы и визгливые звуки гармоник мешаются с пьяными песнями; но мирная картина рассеивается в дым, когда слышишь вдруг опостылевший звон цепей и глухие шаги арестантов и конвойных, идущих через площадь в
тюрьму.
Наши поселенцы стали
ходить сюда на заработки лишь с 1886 г., и, вероятно,
по собственному почину, так как смотрители
тюрем всегда больше интересовались кислою капустой, чем морскою.
Летом 1890 г. в Рыковской
тюрьме содержалась женщина свободного состояния, обвиняемая в поджоге; сосед ее
по карцеру, арестант Андреев, жаловался, что
по ночам ему мешают спать конвойные, которые то и дело
ходят к этой женщине и шумят.
Всякие предосторожности, обман начальства, взломы, подкопы и т. п. нужны бывают только тому меньшинству, которое сидит в кандальных, в карцерах и в Воеводской
тюрьме, и, пожалуй, тем еще, кто работает в руднике, где почти
по всей линии от Воеводской
тюрьмы до Дуэ стоят и
ходят часовые.
Больных, обращавшихся за медицинскою помощью в 1889 г., было 11309; но так как большинство каторжных в летнее время живет и работает далеко вне
тюрьмы, где лишь при больших партиях находятся фельдшера, и так как большинство поселенцев, за дальностью расстояния и
по причине дурной погоды, лишено возможности
ходить и ездить в лазареты, то эта цифра касается главным образом той части населения, которое живет в постах, вблизи врачебных пунктов.
Неточные совпадения
Их деды — попы, мелкие торговцы, трактирщики, подрядчики, вообще — городское мещанство, но их отцы
ходили в народ, судились
по делу 193-х, сотнями сидели в
тюрьмах, ссылались в Сибирь, их детей мы можем отметить среди эсеров, меньшевиков, но, разумеется, гораздо больше среди интеллигенции служилой, то есть так или иначе укрепляющей структуру государства, все еще самодержавного, которое в будущем году намерено праздновать трехсотлетие своего бытия.
Я обогнул утес, и на широкой его площадке глазам представился ряд низеньких строений, обнесенных валом и решетчатым забором, — это
тюрьма.
По валу и на дворе
ходили часовые, с заряженными ружьями, и не спускали глаз с арестантов, которые, с скованными ногами, сидели и стояли, группами и поодиночке, около
тюрьмы. Из тридцати-сорока преступников, которые тут были, только двое белых, остальные все черные. Белые стыдливо прятались за спины своих товарищей.
— В
тюрьме, куда меня посадили, — рассказывал Крыльцов Нехлюдову (он сидел с своей впалой грудью на высоких нарах, облокотившись на колени, и только изредка взглядывал блестящими, лихорадочными, прекрасными, умными и добрыми глазами на Нехлюдова), — в
тюрьме этой не было особой строгости: мы не только перестукивались, но и
ходили по коридору, переговаривались, делились провизией, табаком и
по вечерам даже пели хором.
— Нечистая она, наша бабья любовь!.. Любим мы то, что нам надо. А вот смотрю я на вас, — о матери вы тоскуете, — зачем она вам? И все другие люди за народ страдают, в
тюрьмы идут и в Сибирь, умирают… Девушки молодые
ходят ночью, одни,
по грязи,
по снегу, в дождик, — идут семь верст из города к нам. Кто их гонит, кто толкает? Любят они! Вот они — чисто любят! Веруют! Веруют, Андрюша! А я — не умею так! Я люблю свое, близкое!
У m-r Пьера вытянулось лицо, но делать нечего; оставшись в сообществе с Аграфеной Васильевной, он пошел с ней неторопливым шагом, так как Аграфена Васильевна
по тучности своей не могла быстро
ходить, и когда они вышли из ворот
тюрьмы, то карета Сусанны Николаевны виднелась уже далеко.