Если не бояться упрека в поспешности вывода и данными, относящимися к Корсаковке, воспользоваться для всей колонии, то, пожалуй, можно сказать, что при ничтожных сахалинских урожаях, чтобы
не работать в убыток и быть сытым, каждый хозяин должен иметь более двух десятин пахотной земли, не считая сенокосов и земли под овощами и картофелем.
Они не служат в канцеляриях и на военной службе, не уходят в отхожие промыслы,
не работают в лесах, рудниках, на море, а потому не знают преступлений по должности и против военной дисциплины и преступлений, прямое участие в которых требует мужской физической силы, например: ограбление почты, разбой на большой дороге и т. п.; статьи о преступлениях против целомудрия, об изнасиловании, растлении и сверхъестественных пороках касаются одних лишь мужчин.
Неточные совпадения
Конечно,
не было бы жаль никаких затрат, если бы мастерские здесь были школами, где каторжные учились бы мастерствам; на самом же деле, в литейной и слесарной
работают не каторжные, а опытные мастера-поселенцы, состоящие на положении младших надзирателей, с жалованьем по 18 руб. в месяц.
Но и здесь
работают главным образом специалисты, которые уже на родине были мельниками, кузнецами и проч., а
не те, которые, живя на родине,
не умели
работать, ничего
не знали и теперь больше чем кто-либо нуждаются в мельницах и кузницах, где бы их обучили и поставили на ноги.
Обходится он здесь
не дешево, так как в шахтах
работает постоянный штат рабочих под наблюдением особого горного инженера.
Это каторжный, старик, который с первого же дня приезда своего на Сахалин отказался
работать, и перед его непобедимым, чисто звериным упрямством спасовали все принудительные меры; его сажали в темную, несколько раз секли, но он стоически выдерживал наказание и после каждой экзекуции восклицал: «А все-таки я
не буду
работать!» Повозились с ним и в конце концов бросили.
В старом руднике, где они
работают, пласт
не выше аршина, место разработки находится в 230 саж. от выхода, верхний слой пласта дает сильную течь, отчего
работать приходится в постоянной сырости; живут они на собственном продовольствии, в помещении, которое во много раз хуже тюрьмы.
Надзиратель пожаловался смотрителю, что вот-де такой-то
не хочет
работать, этот приказал дать 30 розог, и палач, разумеется, постарался.
Исключительная тяжесть рудничных работ заключается
не в том, что приходится
работать под землей в темных и сырых коридорах, то ползком, то согнувшись; строительные и дорожные работы под дождем и на ветре требуют от работника большего напряжения физических сил.
Эти юрты сделаны из дешевого материала, который всегда под руками, при нужде их
не жалко бросить; в них тепло и сухо, и во всяком случае они оставляют далеко за собой те сырые и холодные шалаши из коры, в которых живут наши каторжники, когда
работают на дорогах или в поле.
Летние юрты положительно следовало бы рекомендовать огородникам, угольщикам, рыбакам и вообще всем тем каторжным и поселенцам, которые
работают вне тюрьмы и
не дома.
Я утомился или обленился и уж на юге
работал не так усердно, как на севере.
[Римскому-Корсакову айно говорили: «Сизам спит, а айно
работает для него: рубит лес, ловит рыбу; айно
не хочет
работать — сизам его колотит».]
[Дворяне и вообще привилегированные
не умеют пахать и рубить изб; надо
работать, надо нести наказание, какое все несут, но сил нет.
Правда, женщины иногда моют полы в канцеляриях,
работают на огородах, шьют мешки, но постоянного и определенного, в смысле тяжких принудительных работ, ничего нет и, вероятно, никогда
не будет.
Мне рассказывали, что когда одна женщина во Владимировке
не захотела идти в сожительницы и заявила, что она пришла сюда на каторгу, чтобы
работать, а
не для чего-нибудь другого, то ее слова будто бы привели всех в недоумение.
Случается, некоторые съедают трех — и четырехдневную дачу в один день, а затем едят только хлеб или голодают, причем, по словам заведующего медицинскою частью,
работая на берегу моря и рек,
не брезгают выброшенными ракушками и рыбой, а тайга дает различные корни, подчас ядовитые.
Каторжным, как мужчинам, так и женщинам, выдается по армяку и полушубку ежегодно, между тем солдат, который
работает на Сахалине
не меньше каторжного, получает мундир на три, а шинель на два года; из обуви арестант изнашивает в год четыре пары чирков и две пары бродней, солдат же — одну пару голенищ и 2 1/2 подошв.
Он
работал в те еще «доисторические» времена, когда в Южном Сахалине
не было дорог и русское население, особенно военное, было разбросано небольшими группами по всему югу.
Психические больные, как я говорил уже, на Сахалине
не имеют отдельного помещения; при мне одни из них помещались в селении Корсаковском, вместе с сифилитиками, причем один даже, как мне рассказывали, заразился сифилисом, другие, живя на воле,
работали наравне со здоровыми, сожительствовали, убегали, были судимы.
— Ну, что уж… Вот, Варюша-то… Я ее как дочь люблю, монахини на бога
не работают, как я на нее, а она меня за худые простыни воровкой сочла. Кричит, ногами топала, там — у черной сотни, у быка этого. Каково мне? Простыни-то для раненых. Прислуга бастовала, а я — работала, милый! Думаешь — не стыдно было мне? Опять же и ты, — ты вот здесь, тут — смерти ходят, а она ушла, да-а!
Неточные совпадения
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… //
Не стала я тревожиться, // Что ни велят —
работаю, // Как ни бранят — молчу.
В постель скорей торопишься?» // А деверь говорит: // «
Не много ты
работала!
С ребятами, с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, //
Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Охота есть —
работаю, //
Не то — валяюсь с бабою, //
Не то — иду в кабак!»
Г-жа Простакова (
работая). Ах, Господи Боже мой! Уж ребенок
не смей и избранить Пафнутьича! Уж и разгневался!