Неточные совпадения
И в
самом деле, справа, при
самом повороте в Лиман, где
на отмели приютилась гиляцкая деревушка,
на двух лодках несутся к нам какие-то странные существа, вопят
на непонятном языке и чем-то машут.
И в
самом деле неинтересно глядеть: в окно видны грядки с капустною рассадой, около них безобразные канавы, вдали маячит тощая, засыхающая лиственница. Охая и держась за бока, вошел хозяин и стал мне жаловаться
на неурожаи, холодный климат, нехорошую, землю. Он благополучно отбыл каторгу и поселение, имел теперь два дома, лошадей и коров, держал много работников и
сам ничего не делал, был женат
на молоденькой, а главное, давно уже имел право переселиться
на материк — и все-таки жаловался.
В настоящее время Александровск занимает
на плане площадь около двух квадратных верст; но так как он уже слился со Слободкой и одною своею улицей подходит к селению Корсаковскому, чтобы в
самом недалеком будущем слиться с ним, то размеры его в
самом деле более внушительны.
Она отучает его мало-помалу от домовитости, то есть того
самого качества, которое нужно беречь в каторжном больше всего, так как по выходе из тюрьмы он становится самостоятельным членом колонии, где с первого же
дня требуют от него,
на основании закона и под угрозой наказания, чтобы он был хорошим хозяином и добрым семьянином.
Конечно, не было бы жаль никаких затрат, если бы мастерские здесь были школами, где каторжные учились бы мастерствам;
на самом же
деле, в литейной и слесарной работают не каторжные, а опытные мастера-поселенцы, состоящие
на положении младших надзирателей, с жалованьем по 18 руб. в месяц.
Это оттого, что они приезжали
на Сахалин, находясь еще под свежим впечатлением цейлонской и японской или амурской природы, и оттого, что они начинали с Александровска и Дуэ, где природа в
самом деле жалка.
Веселее и приветливее всех смотрит казенный дом, где живет надзиратель Убьенных, маленький, тщедушный солдатик, с выражением, которое вполне подходит к его фамилии;
на лице у него в
самом деле что-то убиенное, горько-недоумевающее.
На самом же
деле это не так.
Семена, взятые из казны в долг для посева, значатся в подворной описи посеянными,
на самом же
деле они наполовину съедены, и
сами поселенцы в разговоре не скрывают этого.
От усмотрения этой последней зависит назначение
на работы, количество и степень напряжения труда
на каждый
день и для каждого отдельного каторжного; от нее, по
самой постановке
дела, зависит наблюдать за тем, чтобы арестанты несли наказание равномерно; тюремная же администрация оставляет за собою только надзор за поведением и предупреждение побегов, в остальном же, по необходимости, умывает руки.
Сколько благодаря этому
на каторге пессимистов, угрюмых сатириков, которые с серьезными, злыми лицами толкуют без умолку о людях, о начальстве, о лучшей жизни, а тюрьма слушает и хохочет, потому что в
самом деле выходит смешно.
Когда я наведался вниз за табаком, то увидел в
самом деле «силу», изумительную, возможную, вероятно,
на одном только Сахалине.
Они оборваны, вымокли
на дожде, забрызганы грязью, дрожат; они хотят выразить мимикой, что им в
самом деле больно, но
на озябших, застывших лицах выходит что-то кривое, лживое, хотя, быть может, они вовсе не лгут.
Свои настоящие годы он скрывает, говорит, что ему только 61,
на самом же
деле ему больше 70.
Сравнение Сахалина со стерлядью особенно годится для его южной части, которая в
самом деле похожа
на рыбий хвост.
Годом основания Корсаковского считается 1869 год, но это справедливо лишь по отношению к нему как к пункту ссыльной колонии;
на самом же
деле первый русский пост
на берегу бухты Лососей был основан в 1853-54 гг.
Лежит он в пади, которая и теперь носит японское название Хахка-Томари, и с моря видна только одна его главная улица, и кажется издали, что мостовая и два ряда домов круто спускаются вниз по берегу; но это только в перспективе,
на самом же
деле подъем не так крут.
Утром было холодно и в постели, и в комнате, и
на дворе. Когда я вышел наружу, шел холодный дождь и сильный ветер гнул деревья, море ревело, а дождевые капли при особенно жестоких порывах ветра били в лицо и стучали по крышам, как мелкая дробь. «Владивосток» и «Байкал», в
самом деле, не совладали со штормом, вернулись и теперь стояли
на рейде, и их покрывала мгла. Я прогулялся по улицам, по берегу около пристани; трава была мокрая, с деревьев текло.
Кононович удостоверяет, «что отчасти по причине своего изолированного положения и затруднительности сообщений с ним, отчасти вследствие различных частных соображений и расчетов, которые
на глазах моих предместников разъедали
дело и портили его везде, куда только достигало их тлетворное дыхание, Корсаковский округ постоянно был обходим и обделяем, и что ни одна из
самых вопиющих нужд его не была разобрана, удовлетворена или представлена
на разрешение» (приказ № 318-й 1889 г.).]
Ферма,
на которой нет ни метеорологической станции, ни скота, хотя бы для навоза, ни порядочных построек, ни знающего человека, который от утра до вечера занимался бы только хозяйством, — это не ферма, а в
самом деле одна лишь фирма, то есть пустая забава под фирмой образцового сельского хозяйства.
В
самом деле, когда айно надевает свой халат вроде нашей чуйки и подпоясывается, то становится похожим
на купеческого кучера.
Пока несомненно одно, что колония была бы в выигрыше, если бы каждый каторжный, без различия сроков, по прибытии
на Сахалин тотчас же приступал бы к постройке избы для себя и для своей семьи и начинал бы свою колонизаторскую деятельность возможно раньше, пока он еще относительно молод и здоров; да и справедливость ничего бы не проиграла от этого, так как, поступая с первого же
дня в колонию, преступник
самое тяжелое переживал бы до перехода в поселенческое состояние, а не после.
На самом же Сахалине необходимо все
дела, имеющие какое-либо отношение к благотворительности, изъять из ведения полицейских управлений, которые и без того завалены
делами, и организацию помощи предоставить местной интеллигенции; среди нее немало людей, которые были бы рады взять
на себя это живое
дело.
Сами ссыльные
на вопрос, как идут
дела, отвечали нервно, безнадежно, с горькою усмешкой.
Г. Л. Дейтер писал в «Морской газете» (1880 г., № 6), что будто бы некогда
на Амуре составилась компания рыбного промысла (из капиталистов), затеяли
дело на широких основаниях и
сами себя угощали икрою, фунт которой им
самим обходился, как говорят, от 200 до 300 рублей серебром.]
Хлеб был в
самом деле ужасный. При взломе он отсвечивал
на солнце мельчайшими капельками воды, прилипал к пальцам и имел вид грязной, осклизлой массы, которую неприятно было держать в руках. Мне было поднесено несколько порций, и весь хлеб был одинаково недопечен, из дурно смолотой муки и, очевидно, с невероятным припеком. Пекли его в Ново-Михайловке под наблюдением старшего надзирателя Давыдова.
По крайней мере вот мнение
на этот счет
самого начальника острова: «В местных операциях по приварочному довольствию каторжных есть обстоятельства, невольно набрасывающие
на это
дело сомнительную тень» (приказ № 314-й, 1888 г.).
Когда наконец подходят
самые задние, то суп уже не суп, а густая тепловатая масса
на дне котла, которую приходится разбавлять водой.
На самом же
деле надзор до сих пор был
самым больным местом сахалинской каторги.
Почти каждый
день в своих приказах он штрафует их, смещает
на низшие оклады или же совсем увольняет: одного за неблагонадежность и неисполнительность, другого — за безнравственность, недобросовестность и неразвитие, третьего — за кражу казенного провианта, вверенного его хранению, а четвертого — за укрывательство; пятый, будучи назначен
на баржу, не только не смотрел за порядком, но даже
сам подавал пример к расхищению
на барже грецких орехов; шестой — состоит под следствием за продажу казенных топоров и гвоздей; седьмой — замечен неоднократно в недобросовестном заведовании фуражным довольствием казенного скота; восьмой — в предосудительных сделках с каторжными.
Сам начальник острова находит, что «вообще положение
дел в Александровском округе по всем отраслям управления оставляет тяжелое впечатление и требует многих серьезных улучшений; что же касается собственно делопроизводства, то оно слишком уж было предоставлено
на волю писарей, которые „распоряжались бесконтрольно, судя по некоторым, случайно обнаружившимся подлогам“» (приказ № 314-й 1888 г.).
На деле же, с
самого начала сахалинской практики, остров оказался как бы островом, quasi insula.
Неточные совпадения
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня
сам государственный совет боится. Да что в
самом деле? Я такой! я не посмотрю ни
на кого… я говорю всем: «Я
сам себя знаю,
сам». Я везде, везде. Во дворец всякий
день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается
на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В
самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну.
Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться
на такую честь», — он вдруг упал
на колени и таким
самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев
день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком
на городничего; за ним, у
самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг
на друга глазами.
«Орудуй, Клим!» По-питерски // Клим
дело оборудовал: // По блюдцу деревянному // Дал дяде и племяннице. // Поставил их рядком, // А
сам вскочил
на бревнышко // И громко крикнул: «Слушайте!» // (Служивый не выдерживал // И часто в речь крестьянина // Вставлял словечко меткое // И в ложечки стучал.)