Оба пошли в сарай и
легли на сене. И уже оба укрылись и задремали, как вдруг послышались легкие шаги: туп, туп… Кто-то ходил недалеко от сарая; пройдет немного и остановится, а через минуту опять: туп, туп… Собаки заворчали.
— И-и, касатка, — говорила она,
ложась на сене рядом с Марьей, — слезами горю не поможешь! Терпи, и все тут. В Писании сказано: аще кто ударит тебя в правую щеку, подставь ему левую… И-и, касатка!
Неточные совпадения
Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали
ложится мягкий пар, теплый
на вид; вместе с росой падает алый блеск
на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов
сена побежали длинные тени… Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката…
В моей комнате стояла кровать без тюфяка, маленький столик,
на нем кружка с водой, возле стул, в большом медном шандале горела тонкая сальная свеча. Сырость и холод проникали до костей; офицер велел затопить печь, потом все ушли. Солдат обещал принесть
сена; пока, подложив шинель под голову, я
лег на голую кровать и закурил трубку.
Всё лето, исключая, конечно, непогожие дни, я прожил в саду, теплыми ночами даже спал там
на кошме [Кошма — большой кусок войлока, войлочный ковер из овечьей или верблюжьей шерсти.], подаренной бабушкой; нередко и сама она ночевала в саду, принесет охапку
сена, разбросает его около моего ложа,
ляжет и долго рассказывает мне о чем-нибудь, прерывая речь свою неожиданными вставками:
Слышу гвалт, шум и вопли около жандарма, которого поднимают сторожа. Один с фонарем. Я переползаю под вагоном
на противоположную сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной вагон с быками, боковые двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями в вагон, пробираюсь между быков — их оказалось в вагоне только пять — в задний угол вагона, забираю у них
сено, снимаю пальто, посыпаю
на него
сено и, так замаскировавшись,
ложусь на пол в углу…
В гостиной заиграла
на рояле Зинаида Федоровна, стараясь вспомнить пьесу Сен-Санса, которую играл Грузин. Я пошел и
лег на постель, но, вспомнив, что мне пора уходить, поднялся через силу и с тяжелою, горячею головой опять пошел к столу.