Покружив полжизни около Камчатки и Курильских островов, он, пожалуй, с большим правом, чем Отелло, мог бы говорить о «бесплоднейших пустынях, страшных безднах,
утесах неприступных».
Это название относилось, вероятно, к какому-либо
утесу или мысу у устья Амура, во Франции же поняли иначе и отнесли к самому острову.
Казацкому сотнику Черному, приводившему курильских айно в русское подданство, вздумалось наказать некоторых розгами: «При одном виде приготовлений к наказанию айно пришли в ужас, а когда двум женщинам стали вязать руки назад, чтобы удобнее расправиться с ними, некоторые из айно убежали на неприступный
утес, а один айно с 20 женщинами и детьми ушел на байдаре в море…