Неточные совпадения
Когда читали Евангелие, народ вдруг задвигался, давая дорогу помещичьей семье; вошли две
девушки в белых платьях, в широкополых шляпах, и с
ними полный, розовый мальчик в матросском костюме.
Их появление растрогало Ольгу; она с первого взгляда решила, что это — порядочные, образованные и красивые люди. Марья же глядела на
них исподлобья, угрюмо, уныло, как будто это вошли не люди, а чудовища, которые могли бы раздавить ее, если б она не посторонилась.
Вечером гончар на обрыве жег горшки. Внизу на лугу
девушки водили хоровод и пели. Играли на гармонике. И на заречной стороне тоже горела одна печь и пели
девушки, и издали это пение казалось стройным и нежным. В трактире и около шумели мужики;
они пели пьяными голосами, все врозь, и бранились так, что Ольга только вздрагивала и говорила...
Ее удивляло, что брань слышалась непрерывно и что громче и дольше всех бранились старики, которым пора уже умирать. А дети и
девушки слушали эту брань и нисколько не смущались, и видно было, что
они привыкли к ней с колыбели.
Пришли с той стороны две красивые
девушки в шляпках, — должно быть, сестры студента.
Они стояли поодаль и смотрели на пожар. Растасканные бревна уже не горели, но сильно дымили; студент, работая кишкой, направлял струю то на эти бревна, то на мужиков, то на баб, таскавших воду.
Она рассказала про свою госпожу, добрую, богобоязненную женщину, у которой муж был кутила и развратник и у которой все дочери повыходили замуж бог знает как: одна вышла за пьяницу, другая — за мещанина, третью — увезли тайно (сама бабка, которая была тогда
девушкой, помогала увозить), и все
они скоро умерли с горя, как и
их мать.
Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду,
девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как
они в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы, брал по 15 копеек.
Привалов вдруг покраснел. Слова пьяного Бахарева самым неприятным образом подействовали на него, — не потому, что выставляли в известном свете Марью Степановну, а потому, что имя дорогой
ему девушки повторялось именно при Веревкине. Тот мог подумать черт знает что…
Алеша не заходил уже дня четыре и, войдя в дом, поспешил было прямо пройти к Лизе, ибо у ней и было его дело, так как Лиза еще вчера прислала к
нему девушку с настоятельною просьбой немедленно к ней прийти «по очень важному обстоятельству», что, по некоторым причинам, заинтересовало Алешу.
Неточные совпадения
Легко вздохнули странники: //
Им после дворни ноющей // Красива показалася // Здоровая, поющая // Толпа жнецов и жниц, — // Все дело девки красили // (Толпа без красных
девушек, // Что рожь без васильков).
Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к
нему объявить, что
девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.
— Только я не знаю, — вступилась княгиня-мать за свое материнское наблюдение за дочерью, — какое же твое прошедшее могло
его беспокоить? Что Вронский ухаживал за тобой? Это бывает с каждою
девушкой.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на
него Свияжского есть только
его ни на чем не основанное предположение, и потому
он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души
ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой
девушке. Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она кричала, — говорил
он сам себе, вспоминая ее крик и слова: подлец и любовница. — И, может быть,
девушки слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.