Ничто так не мешало мне жить, как
острое чувство голода, когда мои лучшие мысли странно мешались с мыслями о гречневой каше, о котлетах, о жареной рыбе.
Рассказ прошел по мне электрической искрой. В памяти, как живая, стала простодушная фигура Савицкого в фуражке с большим козырем и с наивными глазами. Это воспоминание вызвало
острое чувство жалости и еще что-то темное, смутное, спутанное и грозное. Товарищ… не в карцере, а в каталажке, больной, без помощи, одинокий… И посажен не инспектором… Другая сила, огромная и стихийная, будила теперь чувство товарищества, и сердце невольно замирало от этого вызова. Что делать?
Сам Достоевский был писателем петровского периода русской истории, он более петербургский, чем московский писатель, у него было
острое чувство особенной атмосферы города Петра, самого фантастического из городов.
Другим глазом он смотрел в лицо матери, губы его медленно раздвигались в улыбку. Мать наклонила голову,
острое чувство жалости вызывало у нее слезы.
Неточные совпадения
Сладостная, тающая бесстыжесть Аленки позабылась; потребовалось возбуждение более
острое, более способное действовать на засыпающие
чувства старика.
Нет: рано
чувства в нем остыли; // Ему наскучил света шум; // Красавицы не долго были // Предмет его привычных дум; // Измены утомить успели; // Друзья и дружба надоели, // Затем, что не всегда же мог // Beef-steaks и страсбургский пирог // Шампанской обливать бутылкой // И сыпать
острые слова, // Когда болела голова; // И хоть он был повеса пылкой, // Но разлюбил он наконец // И брань, и саблю, и свинец.
Не без труда и не скоро он распутал тугой клубок этих
чувств: тоскливое ощущение утраты чего-то очень важного,
острое недовольство собою, желание отомстить Лидии за обиду, половое любопытство к ней и рядом со всем этим напряженное желание убедить девушку в его значительности, а за всем этим явилась уверенность, что в конце концов он любит Лидию настоящей любовью, именно той, о которой пишут стихами и прозой и в которой нет ничего мальчишеского, смешного, выдуманного.
Он вынес на улицу
чувство острого раздражения, которое даже удивило его.
«Ему не больше шестнадцати лет. Глаза матери. Красивый мальчик», — соображал Самгин, пытаясь погасить
чувство,
острое, точно ожог.