Неточные совпадения
—
Спора нет, — говорил он мне за ужином, —
спора нет, все вы милые, симпатичные люди, но почему-то, господа, как только вы беретесь за физический труд или начинаете спасать мужика, то все это у вас в
конце концов сводится к сектантству. Разве вы не сектант? Вот вы не пьете водки. Что же это, как не сектантство?
— Ну, господи! У нас, в России! Ты пойми: ведь это значит —
конец спорам и дрязгам, каждый знает, что ему делать, куда идти. Там прямо сказано о необходимости политической борьбы, о преемственной связи с народниками — понимаешь?
— Да, шут гороховый этот Райнер, — произнес в
конце спора Розанов, — несло его сюда к нам; говорил ему, упрашивал уехать, нет-таки, ну, упрямая овца волку ж корысть.
Неточные совпадения
Не только не гнушалися // Крестьяне Божьим странником, // А
спорили о том, // Кто первый приютит его, // Пока их
спорам Ляпушкин //
Конца не положил: // «Эй! бабы! выносите-ка // Иконы!» Бабы вынесли;
Он видел, что Макаров уже не тот человек, который ночью на террасе дачи как бы упрашивал, умолял послушать его домыслы. Он держался спокойно, говорил уверенно. Курил меньше, но, как всегда, дожигал спички до
конца. Лицо его стало жестким, менее подвижным, и взгляд углубленных глаз приобрел выражение строгое, учительное. Маракуев, покраснев от возбуждения, подпрыгивая на стуле,
спорил жестоко, грозил противнику пальцем, вскрикивал:
В
конце концов художественная литература являлась пред ним как собеседник неглупый, иногда — очень интересный, собеседник, с которым можно было
спорить молча, молча смеяться над ним и не верить ему.
— Прощайте, Вера, вы не любите меня, вы следите за мной, как шпион, ловите слова, делаете выводы… И вот, всякий раз, как мы наедине, вы — или
спорите, или пытаете меня, — а на пункте счастья мы все там же, где были… Любите Райского: вот вам задача! Из него, как из куклы, будете делать что хотите, наряжать во все бабушкины отрепья или делать из него каждый день нового героя романа, и этому
конца не будет. А мне некогда, у меня есть дела…
Спор кончился, но странное дело, столь развеселившийся Федор Павлович под
конец вдруг нахмурился. Нахмурился и хлопнул коньячку, и это уже была совсем лишняя рюмка.