Неточные совпадения
У тебя в груди птичка, а у меня жаба. Двадцать тысяч
скандалов! Шиманский продал свой лес на сруб… Это раз! Елена Андреевна бежала от мужа, и теперь никто
не знает, где она. Это два! Я чувствую, что с каждым днем становлюсь все глупее, мелочнее и бездарнее… Это три! Вчера я
хотел рассказать тебе, но
не мог,
не хватило храбрости. Можешь меня поздравить. После покойного Егора Петровича остался дневник. Этот дневник на первых порах попал в руки Ивана Иваныча, я был у него и прочел раз десять…
Неточные совпадения
Опять
скандал! Капитана наверху
не было — и вахтенный офицер смотрел на архимандрита — как будто
хотел его съесть, но
не решался заметить, что на шканцах сидеть нельзя. Это, конечно, знал и сам отец Аввакум, но по рассеянности забыл,
не приписывая этому никакой существенной важности. Другие, кто тут был, улыбались — и тоже ничего
не говорили. А сам он
не догадывался и, «отдохнув», стал опять ходить.
— В происшедшем
скандале мы все виноваты! — горячо проговорил он, — но я все же ведь
не предчувствовал, идя сюда,
хотя и знал, с кем имею дело…
Билеты для входа в Собрание давались двоякие: для членов и для гостей.
Хотя последние стоили всего пять рублей ассигнациями, но матушка и тут ухитрялась, в большинстве случаев, проходить даром. Так как дядя был исстари членом Собрания и его пропускали в зал беспрепятственно, то он передавал свой билет матушке, а сам входил без билета. Но был однажды случай, что матушку чуть-чуть
не изловили с этой проделкой, и если бы
не вмешательство дяди, то вышел бы изрядный
скандал.
В сущности, он и
не доверялся никогда; он рассчитывал на генерала, чтобы только как-нибудь войти к Настасье Филипповне,
хотя бы даже с некоторым
скандалом, но
не рассчитывал же на чрезвычайный
скандал: генерал оказался решительно пьян, в сильнейшем красноречии, и говорил без умолку, с чувством, со слезой в душе.
Она посмотрела на него ласково. И правда, она сегодня утром в первый раз за всю свою небольшую, но исковерканную жизнь отдала мужчине свое тело —
хотя и
не с наслаждением, а больше из признательности и жалости, но добровольно,
не за деньги,
не по принуждению,
не под угрозой расчета или
скандала. И ее женское сердце, всегда неувядаемое, всегда тянущееся к любви, как подсолнечник к свету, было сейчас чисто и разнежено.