Иванов (с горечью). Господа, опять в моем кабинете кабак завели!..
Тысячу раз просил я всех и каждого не делать этого… (Подходит к столу.) Ну, вот, бумагу водкой облили… крошки… огурцы… Ведь противно!
Иванов. А, боже мой! Неужели вы себя понимаете? (Пьет воду.) Оставьте меня. Я
тысячу раз виноват, отвечу перед богом, а вас никто не уполномочивал ежедневно пытать меня…
Если он, не любя меня, из долга будет добр, нежен ко мне, а того не будет, чего я хочу, — да это хуже в
тысячу раз даже, чем злоба!
Тьфу, господи прости! Пять
тысяч раз // Твердит одно и то же! // То Софьи Павловны на свете нет пригоже, // То Софья Павловна больна. // Скажи, тебе понравилась она? // Обрыскал свет; не хочешь ли жениться?
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед картиной, которую видел
тысячу раз прежде, взглянул мельком в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут десять.
Неточные совпадения
Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на два сушеной рыбы, а в мошне, чай, притаскивал всякий
раз домой целковиков по сту, а может, и государственную [Государственная — ассигнация в
тысячу рублей.] зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, — где тебя прибрало?
Запустить так имение, которое могло бы приносить по малой мере пятьдесят
тысяч годового доходу!» И, не будучи в силах удержать справедливого негодования, повторял он: «Решительно скотина!» Не
раз посреди таких прогулок приходило ему на мысль сделаться когда-нибудь самому, — то есть, разумеется, не теперь, но после, когда обделается главное дело и будут средства в руках, — сделаться самому мирным владельцем подобного поместья.
— Я бы вот как стал менять: пересчитал бы первую
тысячу, этак
раза четыре со всех концов, в каждую бумажку всматриваясь, и принялся бы за другую
тысячу; начал бы ее считать, досчитал бы до средины, да и вынул бы какую-нибудь пятидесятирублевую, да на свет, да переворотил бы ее и опять на свет — не фальшивая ли?
Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит. «Ты, говорит, почем знаешь, что я на уме держу? Нешто ты мою душу можешь знать! А может, я приду в такое расположение, что тебе пять
тысяч дам». Вот ты и поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни
разу в такое-то расположение не приходил.
— Он перебрал у нас цифру денег в
тысячу сто шестнадцать рублей —
раз! На 950 рублей у нас расписки его имеются.