Неточные совпадения
В этом году мне пришлось проезжать через Грохолевку, именье Бугрова. Хозяев я застал ужинавшими… Иван Петрович ужасно обрадовался мне и принялся угощать меня. Он потолстел и чуточку обрюзг. Лицо его по-прежнему сыто, лоснится и розово. Плеши еще нет. Лиза тоже потолстела. Полнота ей не к лицу. Ее личико начинает терять кошачий образ и, увы! приближается к тюленьему. Ее щеки полнеют и вверх, и вперед, и
в стороны. Живут Бугровы превосходно. Всего у них много.
Прислуги и съестного полнехонький дом…
Неточные совпадения
Она подходила то к одному, то к другому окну, задумчиво смотрела на дорогу, потом с другой
стороны в сад, с третьей на дворы. Командовали всей
прислугой и распоряжались Василиса и Яков, а Савелий управлялся с дворней.
Масловой предстоял выбор: или унизительное положение
прислуги,
в котором наверное будут преследования со
стороны мужчин и тайные временные прелюбодеяния, или обеспеченное, спокойное, узаконенное положение и явное, допущенное законом и хорошо оплачиваемое постоянное прелюбодеяние, и она избрала последнее.
Обедали мы
в четвертом часу. Обед длился долго и был очень скучен. Спиридон был отличный повар; но, с одной
стороны, экономия моего отца, а с другой — его собственная делали обед довольно тощим, несмотря на то что блюд было много. Возле моего отца стоял красный глиняный таз,
в который он сам клал разные куски для собак; сверх того, он их кормил с своей вилки, что ужасно оскорбляло
прислугу и, следовательно, меня. Почему? Трудно сказать…
Одна старушка, каторжная, бывшая некоторое время моею
прислугой, восторгалась моими чемоданами, книгами, одеялом, и потому только, что всё это не сахалинское, а из нашей
стороны; когда ко мне приходили
в гости священники, она не шла под благословение и смотрела на них с усмешкой, потому что на Сахалине не могут быть настоящие священники.
И разве он не видал, что каждый раз перед визитом благоухающего и накрахмаленного Павла Эдуардовича, какого-то балбеса при каком-то посольстве, с которым мама,
в подражание модным петербургским прогулкам на Стрелку, ездила на Днепр глядеть на то, как закатывается солнце на другой
стороне реки,
в Черниговской губернии, — разве он не видел, как ходила мамина грудь и как рдели ее щеки под пудрой, разве он не улавливал
в эти моменты много нового и странного, разве он не слышал ее голос, совсем чужой голос, как бы актерский, нервно прерывающийся, беспощадно злой к семейным и
прислуге и вдруг нежный, как бархат, как зеленый луг под солнцем, когда приходил Павел Эдуардович.