Неточные совпадения
Ненавидеть и презирать микробу — глупо, а считать своим ближним во что бы то ни стало всякого встречного без различия — это, покорно благодарю, это значит не рассуждать, отказаться от справедливого отношения
к людям, умыть
руки, одним словом.
— Все вздор, — сказал зоолог. — И
к жаре можно привыкнуть, и без дьяконицы можно привыкнуть. Не следует баловаться. Надо себя в
руках держать.
Один стал в дверях спиною
к костру и, заложив
руки назад, стал рассказывать что-то, должно быть очень интересное, потому что, когда Самойленко подложил хворосту и костер вспыхнул, брызнул искрами и ярко осветил сушильню, было видно, как из дверей глядели две физиономии, спокойные, выражавшие глубокое внимание, и как те, которые сидели в кружок, обернулись и стали прислушиваться
к рассказу.
Лаевский, утомленный пикником, ненавистью фон Корена и своими мыслями, пошел
к Надежде Федоровне навстречу, и когда она, веселая, радостная, чувствуя себя легкой, как перышко, запыхавшись и хохоча, схватила его за обе
руки и положила ему голову на грудь, он сделал шаг назад и сказал сурово...
Лаевский влез в окошко и, подойдя
к Самойленку, схватил его за
руку.
Дня через три после пикника
к Надежде Федоровне неожиданно пришла Марья Константиновна и, не здороваясь, не снимая шляпы, схватила ее за обе
руки, прижала их
к своей груди и сказала в сильном волнении...
Вошел дьякон и, увидев Лаевского, бледного, размахивающего
руками и обращающегося со своею странною речью
к портрету князя Воронцова, остановился около двери как вкопанный.
Лаевскому показалось также странным, что Ачмианов повел его
к черному ходу и замахал ему
рукой, как бы приглашая его идти потише и молчать.
Он не слышал, что ему сказали, попятился назад и не заметил, как очутился на улице. Ненависть
к фон Корену и беспокойство — все исчезло из души. Идя домой, он неловко размахивал правой
рукой и внимательно смотрел себе под ноги, стараясь идти по гладкому. Дома, в кабинете, он, потирая
руки и угловато поводя плечами и шеей, как будто ему было тесно в пиджаке и сорочке, прошелся из угла в угол, потом зажег свечу и сел за стол…
Кроме матери, у него не было никого родных и близких; но как могла помочь ему мать? И где она? Он хотел бежать
к Надежде Федоровне, чтобы пасть
к ее ногам, целовать ее
руки и ноги, умолять о прощении, но она была его жертвой, и он боялся ее, точно она умерла.
— Первый раз в жизни вижу! Как славно! — сказал фон Корен, показываясь на поляне и протягивая обе
руки к востоку. — Посмотрите: зеленые лучи!
— Но мы все-таки настаиваем на примирении, — сказал Шешковский виноватым голосом, как человек, который вынужден вмешиваться в чужие дела; он покраснел, приложил
руку к сердцу и продолжал: — Господа, мы не видим причинной связи между оскорблением и дуэлью.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти
к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием
к руке, сама в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
На этот раз ему удалось добраться почти
к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием
к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и
руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Пусть каждый возьмет в
руки по улице… черт возьми, по улице — по метле! и вымели бы всю улицу, что идет
к трактиру, и вымели бы чисто…
К дочечке какой-нибудь хорошенькой подойдешь: «Сударыня, как я…» (Потирает
руки и подшаркивает ножкой.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто
к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными
руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся
к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями
рук друг
к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Шитье
к ногам спустилося, // Сидит — зрачки расширены, //
Руками развела…