Немного погодя опять вошел незнакомец и принес с собой какую-то странную вещь, похожую на ворота и на букву П. На перекладине этого деревянного, грубо сколоченного П висел колокол и был привязан пистолет; от языка колокола и от
курка пистолета тянулись веревочки. Незнакомец поставил П посреди комнаты, долго что-то развязывал и завязывал, потом посмотрел на гуся и сказал:
Неточные совпадения
Я взял со стола, как теперь помню, червонного туза и бросил кверху: дыхание у всех остановилось; все глаза, выражая страх и какое-то неопределенное любопытство, бегали от
пистолета к роковому тузу, который, трепеща на воздухе, опускался медленно; в ту минуту, как он коснулся стола, Вулич спустил
курок… осечка!
Вулич молча вышел в спальню майора; мы за ним последовали. Он подошел к стене, на которой висело оружие, и наудачу снял с гвоздя один из разнокалиберных
пистолетов; мы еще его не понимали; но когда он взвел
курок и насыпал на полку пороха, то многие, невольно вскрикнув, схватили его за руки.
Вот
пистолеты уж блеснули, // Гремит о шомпол молоток. // В граненый ствол уходят пули, // И щелкнул в первый раз
курок. // Вот порох струйкой сероватой // На полку сыплется. Зубчатый, // Надежно ввинченный кремень // Взведен еще. За ближний пень // Становится Гильо смущенный. // Плащи бросают два врага. // Зарецкий тридцать два шага // Отмерил с точностью отменной, // Друзей развел по крайний след, // И каждый взял свой
пистолет.
Кипя враждой нетерпеливой, // Ответа дома ждет поэт; // И вот сосед велеречивый // Привез торжественно ответ. // Теперь ревнивцу то-то праздник! // Он всё боялся, чтоб проказник // Не отшутился как-нибудь, // Уловку выдумав и грудь // Отворотив от
пистолета. // Теперь сомненья решены: // Они на мельницу должны // Приехать завтра до рассвета, // Взвести друг на друга
курок // И метить в ляжку иль в висок.
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли цветы с подоконников, на месте их стояли аптечные склянки с хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка красных чернил, лежали пухлые, как подушки, «дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный
пистолет, перевязанный у
курка галстуком белой бумажки.