Озеро тихо спало. Ни одним звуком не приветствовало оно полета моей Зорьки, и лишь писк молодого кулика нарушал гробовое безмолвие неподвижного великана. Солнце гляделось в него, как в большое зеркало, и заливало всю его ширь от моей дороги до далекого берега ослепительным светом. Ослепленным
глазам казалось, что не от солнца, а от озера берет свой свет природа.
Всё это я видел, и моим
глазам казалось, что меня отделяет от моего приятеля-графа какая-нибудь верста, а между тем, чтобы добраться до графской усадьбы, мне нужно было проскакать шестнадцать верст.
Неточные совпадения
Я поглядел на больное, истрепавшееся лицо графа, на рюмку, на лакея в желтых башмаках, поглядел я на чернобрового поляка, который с первого же раза
показался мне почему-то негодяем и мошенником, на одноглазого вытянувшегося мужика, — и мне стало жутко, душно… Мне вдруг захотелось оставить эту грязную атмосферу, предварительно открыв графу
глаза на всю мою к нему безграничную антипатию… Был момент, когда я готов уже был подняться и уйти… Но я не ушел… Мне помешала (стыдно сознаться!) простая физическая лень…
Урбенин сел и поглядел на меня благодарными
глазами. Вечно здоровый и веселый, он
показался мне на этот раз больным, скучающим. Лицо его было точно помято, сонно, и
глаза глядели на нас лениво, нехотя…
Я дышал им и, окидывая восторженными
глазами простор, чувствовал весну, молодость, и мне
казалось, что молодые березки, придорожная травка и гудевшие без умолку майские жуки разделяли это мое чувство.
Пятидесятилетний Урбенин при воспоминании о первом поцелуе с поэтической Оленькой закрыл
глаза и зарделся, как мальчишка… Мне
показалось это противным…
Глаза Ольги говорили, что она меня не понимала… А время между тем не ждало, шло своим чередом, и стоять нам в аллее в то время, когда нас там ждали, было некогда. Нужно было решать… Я прижал к себе «девушку в красном», которая фактически была теперь моей женой, и в эти минуты мне
казалось, что я действительно люблю ее, люблю любовью мужа, что она моя и судьба ее лежит на моей совести… Я увидел, что я связан с этим созданьем навеки, бесповоротно.
Засыпая, я видел убийство. Кошмар был душащий, мучительный… Мне
казалось, что руки мои гладили что-то холодное и что стоило бы мне только открыть
глаза, и я увидел бы труп… Мерещилось мне, что у изголовья стоит Урбенин и глядит на меня умоляющими
глазами…
Он не спускал с меня своих безжизненных
глаз и,
казалось, мигал ими, но меня нимало не коробило, когда я глядел на него.
Темные, с оттенком грустного вопроса
глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи.
Она задохнулась, видимо, не в силах выговорить какое-то слово, ее смуглое лицо покраснело и даже вспухло, на
глазах показались слезы; перекинув легкое тело свое на колени, она шептала:
Обломов не знал, с какими
глазами покажется он к Ольге, что будет говорить она, что будет говорить он, и решился не ехать к ней в среду, а отложить свидание до воскресенья, когда там много народу бывает и им наедине говорить не удастся.
Я, и выйдя, оставил ее в этом удивлении, припомнил я; «глаза ее, однако, не совсем черные… ресницы лишь очень черны, оттого и
глаза кажутся так темны…»
С первого раза невыгодно действует на воображение все, что потом привычному
глазу кажется удобством: недостаток света, простора, люки, куда люди как будто проваливаются, пригвожденные к стенам комоды и диваны, привязанные к полу столы и стулья, тяжелые орудия, ядра и картечи, правильными кучами на кранцах, как на подносах, расставленные у орудий; груды снастей, висящих, лежащих, двигающихся и неподвижных, койки вместо постелей, отсутствие всего лишнего; порядок и стройность вместо красивого беспорядка и некрасивой распущенности, как в людях, так и в убранстве этого плавучего жилища.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Поди прочь отсюда! слышишь: прочь, прочь! И не смей
показываться на
глаза.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький,
кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает
глазами комнату.)
Кажется, эта комната несколько сыра?
Казалось, благотворные лучи солнца подействовали и на него (по крайней мере, многие обыватели потом уверяли, что собственными
глазами видели, как у него тряслись фалдочки).
Начали сечь Волоса, который выдержал наказание стоически, потом принялись за Ярилу, и говорят, будто бы в
глазах его
показались слезы.
По плечам рассыпались русые, почти пепельные кудри, из-под маски глядели голубые
глаза, а обнаженный подбородок обнаруживал существование ямочки, в которой,
казалось, свил свое гнездо амур.