Придя в переднюю начальника, он вместо швейцара увидел тот же знак… И всё это говорило ему о восторге, негодовании, гневе… Ручка с пером тоже глядела восклицательным знаком. Перекладин взял ее,
обмакнул перо в чернила и расписался...
Учитель развернул тетрадь и, бережно
обмакнув перо, красивым почерком написал Володе пять в графе успехов и поведения. Потом, остановив перо над графою, в которой означались мои баллы, он посмотрел на меня, стряхнул чернила и задумался.
Он исчез, юрко скользя между столов, сгибаясь на ходу, прижав локти к бокам, кисти рук к груди, вертя шершавой головкой и поблескивая узенькими глазками. Евсей, проводив его взглядом, благоговейно
обмакнул перо в чернила, начал писать и скоро опустился в привычное и приятное ему забвение окружающего, застыл в бессмысленной работе и потерял в ней свой страх.
Кистер сложил и запечатал письмо, встал, подошел к окну, выкурил трубку, подумал немного и вернулся к столу. Он достал небольшой листок почтовой бумаги, тщательно
обмакнул перо в чернила, но долго не начинал писать, хмурил брови, поднимал глаза к потолку, кусал конец пера… Наконец, он решился — и в течение четверти часа сочинил следующее послание:
Неточные совпадения
Обломов подошел к своему запыленному столу, сел, взял
перо,
обмакнул в чернильницу, но чернил не было, поискал бумаги — тоже нет.
На этажерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с
перьями; но страницы, на которых развернуты были книги, покрылись пылью и пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если
обмакнуть в нее
перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха.
Он умерил шаг, вдумываясь в ткань романа, в фабулу, в постановку характера Веры, в психологическую, еще пока закрытую задачу… в обстановку, в аксессуары; задумчиво сел и положил руки с локтями на стол и на них голову. Потом поцарапал сухим
пером по бумаге, лениво
обмакнул его в чернила и еще ленивее написал в новую строку, после слов «Глава I»:
Она быстро откинула доску шифоньерки, вынула несколько листов бумаги, взяла
перо,
обмакнула, хотела написать — и не могла. У ней дрожали руки.
Ну, мне чего! взял в руки
перо,
обмакнул, подписал — на беду грамотный!