Большею частью он молчал, погруженный в еду или пасьянс; но случалось, за обедом, при взгляде
на Веру, он умилялся и говорил нежно...
Неточные совпадения
За
Верой Ивановной Кардиной выехали
на тройке. Кучер уложил вещи и стал поправлять сбрую.
У
Веры никого не было родных, кроме дедушки и тети; мать умерла уже давно, отец, инженер, умер три месяца назад в Казани, проездом из Сибири. Дедушка был с большой седой бородой, толстый, красный, с одышкой, и ходил, выпятив вперед живот и опираясь
на палку. Тетя, дама лет сорока двух, одетая в модное платье с высокими рукавами, сильно стянутая в талии, очевидно, молодилась и еще хотела нравиться; ходила она мелкими шагами, и у нее при этом вздрагивала спина.
На другой день
Вера долго гуляла около дома.
— Вы изволите играть
на рояле? — спросил он у
Веры и вдруг вскочил, так как она уронила платок.
Вера шла к гостям и играла с ними подолгу в винт или играла
на рояле, а гости танцевали; тетя, веселая, тяжело дыша от танцев, подходила к ней и шептала...
И
Вера всякий раз уезжала из гостей с досадой и давала себе слово сидеть дома; но проходил день, наступал вечер, и она снова спешила
на завод, и так почти всю зиму.
И
Вера чувствует злобу
на себя и
на всех.
— Я вижу, ты скучаешь, бедняжечка, — сказала тетя, опускаясь
на колени перед постелью; она обожала
Веру. — Признайся: скучаешь?
Два дня тетя ходила с заплаканным, сильно напудренным лицом и за обедом все вздыхала и посматривала
на образ. И нельзя было понять, в чем ее горе. Но вот она решилась, вошла к
Вере и сказала развязно...
В саду пахло горячими вишнями. Уже зашло солнце, жаровню унесли, но все еще в воздухе держался этот приятный, сладковатый запах.
Вера сидела
на скамье и смотрела, как новый работник, молодой прохожий солдат, делал, по ее приказанию, дорожки. Он резал лопатой дерн и бросал его в тачку.
— Ты где был
на службе? — спросила у него
Вера.
Через месяц
Вера жила уже
на заводе.
— Нет, не все равно. Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа
на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.
Цель этой разнообразной и упорной работы сводилась к тому, чтоб воспитать русского обывателя европейцем и чтоб молодежь могла противостоять морально разрушительному влиянию людей, которые, грубо приняв
на веру спорное учение Маркса, толкали студенчество в среду рабочих с проповедью анархизма.
Она пристально смотрела
на Веру; та лежала с закрытыми глазами. Татьяна Марковна, опершись щекой на руку, не спускала с нее глаз и изредка, удерживая вздохи, тихо облегчала ими грудь.
Неточные совпадения
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той
веры, что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть
на то, что видим.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали
на колени.
«Ты бо изначала создал еси мужеский пол и женский, — читал священник вслед за переменой колец, — и от Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый истину
на наследие Твое и обетование Твое,
на рабы Твоя отцы наша, в коемждо роде и роде, избранныя Твоя: призри
на раба Твоего Константина и
на рабу Твою Екатерину и утверди обручение их в
вере, и единомыслии, и истине, и любви»….
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею
верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь
на земле уже полное спасение.
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком,
на которого любуешься, как
на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о том, что во всех людских горестях утешение дает лишь любовь и
вера и что для сострадания к нам Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор
на другое.