Неточные совпадения
То и другое требование — следствие ограниченности
человека; природа и действительная жизнь выше этой ограниченности; произведения искусства, подчиняясь ей, становясь этим ниже действительности и даже очень часто
подвергаясь опасности впадать в пошлость или в слабость, приближаются к обыкновенным потребностям
человека и через это выигрывают в его глазах.
— Заключение, не совсем точно выраженное; дело в том, что искусственно развитой
человек имеет много искусственных, исказившихся до лживости, до фантастичности требований, которых нельзя вполне удовлетворить, потому что они в сущности не требования природы, а мечты испорченного воображения, которым почти невозможно и угождать, не
подвергаясь насмешке и презрению от самого того
человека, которому стараемся угодить, потому что он сам инстинктивно чувствует, что его требование не стоит удовлетворения.
Человек подвергается насильственной социализации, в то время как личность человеческая должна быть в свободном общении, в свободной общности, в коммюнотарности, основанной на свободе и любви.
Но ведь вопрос в том, почему именно такие-то
люди подверглись именно таким-то ужасным страданиям, и как мне избавиться от этих случайностей страдания?
На это нет ответа. Рассуждение, напротив, очевидно показывает мне, что закона, по которому один
человек подвергается, а другой не подвергается этим случайностям, нет и не может быть никакого, что подобных случайностей бесчисленное количество и что потому, что бы я ни делал, моя жизнь всякую секунду подвержена всем бесчисленным случайностям самого ужасного страдания.
Неточные совпадения
Разве я не знаю вперед, что мои друзья никогда не допустят меня до дуэли — не допустят того, чтобы жизнь государственного
человека, нужного России,
подверглась опасности?
«Примите, дескать, ваше превосходительство, отеческое участие и взгляните оком милосердия на неминуемое, угрожающее мне ужаснейшее несчастие, происходящее от буйственных поступков старосты, и крайнее разорение, коему я неминуемо должен
подвергнуться, с женой и малолетними, остающимися без всякого призрения и куска хлеба, двенадцатью
человеками детей…»
— Ах, нет, Ольга! Ты несправедлива. Ново, говорю я, и потому некогда, невозможно было образумиться. Меня убивает совесть: ты молода, мало знаешь свет и
людей, и притом ты так чиста, так свято любишь, что тебе и в голову не приходит, какому строгому порицанию
подвергаемся мы оба за то, что делаем, — больше всего я.
Во-вторых,
люди эти в этих заведениях
подвергались всякого рода ненужным унижениям — цепям, бритым головам, позорной одежде, т. е. лишались главного двигателя доброй жизни слабых
людей — зaботы о мнении людском, стыда, сознания человеческого достоинства.
Мало того, веря себе, он всегда
подвергался осуждению
людей, — веря другим, он получал одобрение
людей, окружающих его.