Неточные совпадения
Господствующие ныне в
науке понятия
о трагическом играют очень важную роль не только в эстетике, но и во многих других
науках (напр., в истории), даже сливаются с обиходными понятиями
о жизни. Поэтому я считаю неизлишним довольно подробно изложить их, чтобы дать основание своей критике. В изложении буду я строго следовать Фишеру, которого эстетика ныне считается наилучшею в Германии.
Это введение понятия
о судьбе в
науку посредством эстетического воззрения на сущность трагического было сделано с чрезвычайным глубокомыслием, свидетельствующим
о великой силе умов, трудившихся над примирением чуждых
науке воззрений на
жизнь с понятиями
науки; но эта глубокомысленная попытка служит решительным доказательством того, что подобные стремления никогда не могут быть успешны:
наука может только объяснить происхождение фантастических мнений полудикого человека, но не примирить их с истиною.
Наука дает человеку понятие
о том, что
жизнь природы,
жизнь растений и животных совершенно отлична от человеческой
жизни.
Но
жизнь не думает объяснять нам своих явлений, не заботится
о выводе аксиом; в произведениях
науки и искусства это сделано; правда, выводы неполны, мысли односторонни в сравнении с тем, что представляет
жизнь; но их извлекли для нас гениальные люди, без их помощи наши выводы были бы еще одностороннее, еще беднее.
Наука не думает скрывать этого; не думают скрывать этого и поэты в беглых замечаниях
о сущности своих произведений; одна эстетика продолжает утверждать, что искусство выше
жизни и действительности.
Без этого же отношения к цели рассуждений, рассуждения мельника, как бы они ни были красивы и логичны, сами в себе будут неправильны и, главное, праздны; будут подобны рассуждениям Кифы Мокеевича, рассуждавшего о том, какой толщины должна бы быть скорлупа слонового яйца, если бы слоны выводились из яиц как птицы. И таковы, по моему мнению, рассуждения нашей современной
науки о жизни.
Допустим невозможное, — то, что всё, что желает познать теперешняя
наука о жизни, о чем утверждает (хотя и сама не веря в это), что всё это будет открыто: допустим, что всё открыто, всё ясно как день.
Неточные совпадения
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать
о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если
наука и
жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем
о каком-то искусстве, бессознательном творчестве,
о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает
о чем, когда дело идет
о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода,
о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
— В докладе моем «
О соблазнах мнимого знания» я указал, что фантастические, невообразимые числа математиков — ирреальны, не способны дать физически ясного представления
о вселенной,
о нашей, земной, природе, и
о жизни плоти человечий, что математика есть метафизика двадцатого столетия и эта
наука влечется к схоластике средневековья, когда диавол чувствовался физически и считали количество чертей на конце иглы.
«Да, найти в
жизни смысл не легко… Пути к смыслу страшно засорены словами, сугробами слов. Искусство,
наука, политика — Тримутри, Санкта Тринита — Святая Троица. Человек живет всегда для чего-то и не умеет жить для себя, никто не учил его этой мудрости». Он вспомнил, что на тему
о человеке для себя интересно говорил Кумов: «Его я еще не встретил».
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит
о такой горячей минувшей
жизни,
о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою
науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более.
Что же коснулось этих людей, чье дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни заботы
о своем общественном положении,
о своей личной выгоде, об обеспечении; вся
жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают свое богатство, другие — свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов. Интерес истины, интерес
науки, интерес искусства, humanitas [гуманизм (лат.).] — поглощает все.