Неточные совпадения
Господствующие ныне в науке понятия о трагическом играют очень важную роль не только в эстетике, но и во многих других науках (напр., в истории), даже сливаются с обиходными понятиями о жизни. Поэтому я
считаю неизлишним довольно подробно изложить их, чтобы дать основание своей
критике. В изложении буду я строго следовать Фишеру, которого эстетика ныне считается наилучшею в Германии.
Что касается позднейших превращений этого основного воззрения под влиянием понятий о мире, доставленных наукою, эти видоизменения мы
считаем лишним исчислять и еще менее находим нужды подвергать их особенной
критике, потому что все они, подобно понятию новейших эстетиков о трагическом, представляясь следствием стремления согласить непримиримое — фантастические представления полудикого и научные понятия, — страждут такою же несостоятельностью, как и понятие новейших эстетиков о трагическом: различие только то, что натянутость соединения противоположных начал в предшествующих попытках сближения была очевиднее, нежели в понятии о трагическом, которое составлено с чрезвычайным диалектическим глубокомыслием.
Монологи и разговоры в современных романах немногим ниже монологов классической трагедии: «в художественном произведении все должно быть облечено красотою» — и нам даются такие глубоко обдуманные планы действования, каких почти никогда не составляют люди в настоящей жизни; а если выводимое лицо сделает как-нибудь инстинктивный, необдуманный шаг, автор
считает необходимым оправдывать его из сущности характера этого лица, а
критики остаются недовольны тем, что «действие не мотивировано» — как будто бы оно мотивируется всегда индивидуальным характером, а не обстоятельствами и общими качествами человеческого сердца.
Критик считал пошлостью и сальностью, недостойною искусства, — и ночное свидание, и удалой свист Кудряша, и самую сцену признания Катерины перед мужем; его опять спрашивали: отчего именно находит он это пошлым и почему светские интрижки и аристократические страсти достойнее искусства, нежели мещанские увлечения?
Неточные совпадения
Но и тут
критика должна быть очень осторожна в своих заключениях: если, например, автор награждает, в конце пьесы, негодяя или изображает благородного, но глупого человека, — от этого еще очень далеко до заключения, что он хочет оправдывать негодяев или
считает всех благородных людей дураками.
Такой способ
критики мы
считаем очень обидным для писателя, талант которого всеми признан и за которым упрочена уже любовь публики и известная доля значения в литературе.
Признавая такие требования вполне справедливыми, мы
считаем за самое лучшее — применить к произведениям Островского
критику реальную, состоящую в обозрении того, что нам дают его произведения.
Признаюсь, я всегда вас
считала только за
критика; вы литературный
критик, и ничего более.
Ни одна из
критик на «Грозу» не хотела или не умела представить надлежащей оценки этого характера; поэтому мы решаемся еще продлить нашу статью, чтобы с некоторой обстоятельностью изложить, как мы понимаем характер Катерины и почему создание его
считаем так важным для нашей литературы.