Неточные совпадения
Опять явилось у некоторых сомнение: застрелился на мосту; на мосту не стреляются, — следовательно, не застрелился. — Но к
вечеру прислуга гостиницы была позвана в
часть смотреть вытащенную из воды простреленную фуражку, — все признали, что фуражка та самая, которая была на проезжем. Итак, несомненно застрелился, и дух отрицания и прогресса побежден окончательно.
А этот главный предмет, занимавший так мало места в их не слишком
частых длинных разговорах, и даже в коротких разговорах занимавший тоже лишь незаметное место, этот предмет был не их чувство друг к другу, — нет, о чувстве они не говорили ни слова после первых неопределенных слов в первом их разговоре на праздничном
вечере: им некогда было об этом толковать; в две — три минуты, которые выбирались на обмен мыслями без боязни подслушивания, едва успевали они переговорить о другом предмете, который не оставлял им ни времени, ни охоты для объяснений в чувствах, — это были хлопоты и раздумья о том, когда и как удастся Верочке избавиться от ее страшного положения.
Вместе с преподаванием, устраивались и развлечения. Бывали
вечера, бывали загородные прогулки: сначала изредка, потом, когда было уже побольше денег, то и
чаще; брали ложи в театре. На третью зиму было абонировано десять мест в боковых местах итальянской оперы.
Но очень часто по
вечерам бывают гости, — большею
частью молодые люди, моложе «миленького», моложе самой Веры Павловны, — из числа их и преподаватели мастерской.
Вера Павловна несколько раз просиживала у них поздние
вечера, по их возвращении с гулянья, а еще
чаще заходила по утрам, чтобы развлечь ее, когда она оставалась одна; и когда они были одни вдвоем, у Крюковой только одно и было содержание длинных, страстных рассказов, — какой Сашенька добрый, и какой нежный, и как он любит ее!
Ничего больше, кроме того, что он все это время почти каждый
вечер или проводил у Лопуховых, или провожал куда-нибудь Веру Павловну, провожал часто вместе с мужем,
чаще — один.
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде, оставаться у них целый
вечер, как прежде, да как-то выходило, что
чаще прежнего Лопухов хватал его за руку, а то и за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана приятеля.
А в остальное время года старик, кроме того, что принимает по утрам дочь и зятя (который так и остается северо — американцем), часто, каждую неделю и
чаще, имеет наслаждение принимать у себя гостей, приезжающих на
вечер с Катериною Васильевною и ее мужем, — иногда только Кирсановых, с несколькими молодыми людьми, — иногда общество более многочисленное: завод служит обыкновенною целью
частых загородных прогулок кирсановского и бьюмонтского кружка.
В остальную
часть вечера не случилось ничего особенного, кроме того, что Полина, по просьбе князя, очень много играла на фортепьяно, и Калинович должен был слушать ее, устремляя по временам взгляд на княжну, которая с своей стороны тоже несколько раз, хоть и бегло, но внимательно взглядывала на него.
В эту минуту музыка остановилась, первая кадриль кончилась, и Печорин очень вежливо раскланялся. Остальную
часть вечера он или танцовал с Р…. или стоял возле ее стула, старался говорить как можно больше и казаться как можно довольнее, хотя, между нами, девица Р** была очень проста и почти его не слушала; но так как он говорил очень много, то она заключила, что Печорин — кавалер очень любезный. После мазурки она подошла к Елизавете Николаевне, и та ее спросила с ироническою улыбкою:
Неточные совпадения
Когда он, в тот же
вечер, как приехал домой, сообщил приказчику свои планы, приказчик с видимым удовольствием согласился с тою
частью речи, которая показывала, что всё делаемое до сих пор было вздор и невыгодно.
Так и Чичикову заметилось все в тот
вечер: и эта малая, неприхотливо убранная комнатка, и добродушное выраженье, воцарившееся в лице хозяина, и поданная Платонову трубка с янтарным мундштуком, и дым, который он стал пускать в толстую морду Ярбу, и фырканье Ярба, и смех миловидной хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», — и веселые свечки, и сверчок в углу, и стеклянная дверь, и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь на вершины дерев, из
чащи которых высвистывали весенние соловьи.
Был
вечер. Небо меркло. Воды // Струились тихо. Жук жужжал. // Уж расходились хороводы; // Уж за рекой, дымясь, пылал // Огонь рыбачий. В поле чистом, // Луны при свете серебристом // В свои мечты погружена, // Татьяна долго шла одна. // Шла, шла. И вдруг перед собою // С холма господский видит дом, // Селенье, рощу под холмом // И сад над светлою рекою. // Она глядит — и сердце в ней // Забилось
чаще и сильней.
Бросила прочь она от себя платок, отдернула налезавшие на очи длинные волосы косы своей и вся разлилася в жалостных речах, выговаривая их тихим-тихим голосом, подобно когда ветер, поднявшись прекрасным
вечером, пробежит вдруг по густой
чаще приводного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг унывно-тонкие звуки, и ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни погасающего
вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущего от полевых работ и жнив, ни отдаленного тарахтенья где-то проезжающей телеги.
Некоторые занимались ремеслами, иные держали лавочки и торговали; но большая
часть гуляла с утра до
вечера, если в карманах звучала возможность и добытое добро не перешло еще в руки торгашей и шинкарей.