Неточные совпадения
Лицо богини ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства,
прекраснее которого видит она каждый день не одно лицо; это ее лицо, озаренное сиянием любви,
прекраснее всех
идеалов, завещанных нам скульпторами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она,
прекраснее которой есть сотни лиц в Петербурге, таком бедном красотою, она
прекраснее Афродиты Луврской,
прекраснее доселе известных красавиц.
— Ты видишь себя в зеркале такою, какая ты сама по себе, без меня. Во мне ты видишь себя такой, какою видит тебя тот, кто любит тебя. Для него я сливаюсь с тобою. Для него нет никого
прекраснее тебя: для него все
идеалы меркнут перед тобою. Так ли?
Неточные совпадения
Когда бы жизнь домашним кругом // Я ограничить захотел; // Когда б мне быть отцом, супругом // Приятный жребий повелел; // Когда б семейственной картиной // Пленился я хоть миг единой, — // То, верно б, кроме вас одной, // Невесты не искал иной. // Скажу без блесток мадригальных: // Нашед мой прежний
идеал, // Я, верно б, вас одну избрал // В подруги дней моих печальных, // Всего
прекрасного в залог, // И был бы счастлив… сколько мог!
Сон и спокойствие объемлют море и небо, как
идеал отрадной,
прекрасной, немучительной смерти, какою хотелось бы успокоиться измученному страстями и невзгодами человеку.
— Ну-с, признаюсь, вы меня теперь несколько ободрили, — усмехнулся Миусов, переложив опять ногу на ногу. — Сколько я понимаю, это, стало быть, осуществление какого-то
идеала, бесконечно далекого, во втором пришествии. Это как угодно.
Прекрасная утопическая мечта об исчезновении войн, дипломатов, банков и проч. Что-то даже похожее на социализм. А то я думал, что все это серьезно и что церковь теперь, например, будет судить уголовщину и приговаривать розги и каторгу, а пожалуй, так и смертную казнь.
Те, которые не могут, те останутся доживать свой век, как образчики
прекрасного сна, которым дремало человечество. Они слишком жили фантазией и
идеалами, чтоб войти в разумный американский возраст.
Эпоха не только самая аскетическая, но и самая чувственная, отрицавшая сладострастье земное и утверждавшая сладострастье небесное, одинаково породившая
идеал монаха и
идеал рыцаря, феодальную анархию и Священную Римскую империю, мироотрицание церкви и миродержавство той же церкви, аскетический подвиг монашества и рыцарский культ
прекрасной дамы, — эпоха эта обострила дуализм во всех сферах бытия и поставила перед грядущим человечеством неразрешенные проблемы: прежде всего проблему введения всей действительности в ограду церкви, превращения человеческой жизни в теократию.