Неточные совпадения
Поэтому возникли прогрессисты, отвергнувшие прежнее предположение: «А может быть, и
не было никакого тела? может быть, пьяный, или
просто озорник, подурачился, — выстрелил, да и убежал, — а то, пожалуй, тут же стоит в хлопочущей толпе да подсмеивается над тревогою, какую наделал».
— Вы
не можете отгадать, — я вам скажу. Это очень
просто и натурально; если бы в вас была искра благородного чувства, вы отгадали бы. Ваша любовница, — в прежнем разговоре Анна Петровна лавировала, теперь уж нечего было лавировать: у неприятеля отнято средство победить ее, — ваша любовница, —
не возражайте, Михаил Иваныч, вы сами повсюду разглашали, что она ваша любовница, — это существо низкого происхождения, низкого воспитания, низкого поведения, — даже это презренное существо…
Недели через две Анна Петровна опять зашла, и уже
не выставляла предлогов для посещения, сказала
просто, что зашла навестить, и при Верочке
не говорила колкостей.
— Вы смотрите прямо,
просто. Нет, ваш взгляд меня
не обижает.
Только эта любовь —
просто чувство, а
не страсть.
А ты
не знаешь, что это странно, а я знаю, что это
не странно, что это одно и натурально, одно и по — человечески;
просто по — человечески; — «я чувствую радость и счастье» — значит «мне хочется, чтобы все люди стали радостны и счастливы» — по — человечески, Верочка, эти обе мысли одно.
Вот Верочка играет, Дмитрий Сергеич стоит и слушает, а Марья Алексевна смотрит,
не запускает ли он глаз за корсет, — нет, и
не думает запускать! или иной раз вовсе
не глядит на Верочку, а так куда-нибудь глядит, куда случится, или иной раз глядит на нее, так
просто в лицо ей глядит, да так бесчувственно, что сейчас видно: смотрит на нее только из учтивости, а сам думает о невестином приданом, — глаза у него
не разгораются, как у Михаила Иваныча.
—
Не думаю, Марья Алексевна. Если бы католический архиерей писал, он, точно, стал бы обращать в папскую веру. А король
не станет этим заниматься: он как мудрый правитель и политик, и
просто будет внушать благочестие.
Но он действительно держал себя так, как, по мнению Марьи Алексевны, мог держать себя только человек в ее собственном роде; ведь он молодой, бойкий человек,
не запускал глаз за корсет очень хорошенькой девушки,
не таскался за нею по следам, играл с Марьею Алексевною в карты без отговорок,
не отзывался, что «лучше я посижу с Верою Павловною», рассуждал о вещах в духе, который казался Марье Алексевне ее собственным духом; подобно ей, он говорил, что все на свете делается для выгоды, что, когда плут плутует, нечего тут приходить в азарт и вопиять о принципах чести, которые следовало бы соблюдать этому плуту, что и сам плут вовсе
не напрасно плут, а таким ему и надобно быть по его обстоятельствам, что
не быть ему плутом, —
не говоря уж о том, что это невозможно, — было бы нелепо,
просто сказать глупо с его стороны.
Но до этого он
не договаривался с Марьею Алексевною, и даже
не по осторожности, хотя был осторожен, а
просто по тому же внушению здравого смысла и приличия, по которому
не говорил с нею на латинском языке и
не утруждал ее слуха очень интересными для него самого рассуждениями о новейших успехах медицины: он имел настолько рассудка и деликатности, чтобы
не мучить человека декламациями, непонятными для этого человека.
—
Просто,
не вино даже, можно сказать, а сироп. — Он вынул красненькую бумажку. — Кажется, будет довольно? — он повел глазами по записке — на всякий случай, дам еще 5 рублей.
И сидели они у наших, Данилыч, часа два, и наши с ними говорят
просто, вот как я с тобою, и
не кланяются им, и смеются с ними; и наш-то сидит с генералом, оба развалившись, в креслах-то, и курят, и наш курит при генерале, и развалился; да чего? — папироска погасла, так он взял у генерала-то, да и закурил свою-то.
Дамы по временам и вслушивались в эти учености, говорившиеся так
просто, будто и
не учености, и вмешивались в них своими вопросами, а больше — больше, разумеется,
не слушали, даже обрызгали водою Лопухова и Алексея Петровича, когда они уже очень восхитились великою важностью минерального удобрения; но Алексей Петрович и Лопухов толковали о своих ученостях непоколебимо.
Долгие разговоры были возбуждены этими необыкновенными словами. Но доверие было уже приобретено Верою Павловною; да и говорила она
просто,
не заходя далеко вперед,
не рисуя никаких особенно заманчивых перспектив, которые после минутного восторга рождают недоверие. Потому девушки
не сочли ее помешанною, а только и было нужно, чтобы
не сочли помешанною. Дело пошло понемногу.
Вера Павловна была очень рада приглашению, только
не приняла его; во второй раз поняли, что это,
просто, скромность: Вере Павловне
не хотелось официально являться патроншею невесты.
Это все равно, как если, когда замечтаешься, сидя одна,
просто думаешь: «Ах, как я его люблю», так ведь тут уж ни тревоги, ни боли никакой нет в этой приятности, а так ровно, тихо чувствуешь, так вот то же самое, только в тысячу раз сильнее, когда этот любимый человек на тебя любуется; и как это спокойно чувствуешь, а
не то, что сердце стучит, нет, это уж тревога была бы, этого
не чувствуешь, а только оно как-то ровнее, и с приятностью, и так мягко бьется, и грудь шире становится, дышится легче, вот это так, это самое верное: дышать очень легко.
— Изволь, мой друг, я заведу. Завтра же. Мне
просто не случилось подумать об этом, что это хорошо. А это очень хорошо.
Это было сказано так нежно, так искренно, так
просто, что Лопухов почувствовал в груди волнение теплоты и сладости, которого всю жизнь
не забудет тот, кому счастье дало испытать его.
Вера Павловна, слушая такие звуки, смотря на такое лицо, стала думать,
не вовсе, а несколько, нет
не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть
просто мечту, которая рассеется в несколько дней,
не оставив следа, или она думала, что нет,
не думает этого, что чувствует, что это
не так? да, это
не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это, — да вот уж она и в самом деле вовсе думает это, да и как
не думать, слушая этот тихий, ровный голос, все говорящий, что нет ничего важного?
В числе татарских темников, корпусных начальников, перерезанных в Твери вместе с их войском, по словам летописей, будто бы за намерение обратить народ в магометанство (намерение, которого они, наверное, и
не имели), а по самому делу,
просто за угнетение, находился Рахмет.
Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его
не приняли бы; но он сел
просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было 20 лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены.
Пусть он
не знал, что это должно неизбежно возникнуть из сущности данных отношений между вашим и его характером, он все-таки должен был на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному,
просто как к делу случайности, которой нельзя желать, которой незачем ждать, но которая все-таки может представиться: ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случайности может привести оно.
Вероятно,
просто потому, что это вам
не нужно, что этого вам
не хочется.
— Так, и до сих пор я
не думал об этом, когда это так
просто; я
не замечал этого!
— Верочка, ты меня задушишь; и согласись, что, кроме силы чувства, тебе хотелось показать и
просто силу? Да, ты очень сильна; да и как
не быть сильною с такой грудью…
Каждый, если
не сам испытал, то хоть начитался, какая разница для девушки или юноши между тем вечером, который
просто вечер, и тем вечером, на котором с нею ее милый или с ним его милая, между оперою, которую слушаешь и только, и тою оперою, которую слушаешь, сидя рядом с тем или с тою, в кого влюблен.
Не предвидели, кто писал книгу,
не понимают, кто читает ее, что нынешние люди
не принимают в число своих знакомых никого,
не имеющего такой души, и
не имеют недостатка в знакомых и
не считают своих знакомых ничем больше, как
просто — напросто нынешними людьми, хорошими, но очень обыкновенными людьми.
Вот какое чудо я увидела, друг мой Полина, и вот как
просто оно объясняется. И я теперь так привыкла к нему, что мне уж кажется странно: как же я тогда удивлялась ему, как же
не ожидала, что найду все именно таким, каким нашла. Напиши, имеешь ли ты возможность заняться тем, к чему я теперь готовлюсь: устройством швейной или другой мастерской по этому порядку. Это так приятно, Полина.
— Очень
просто, я хочу, чтобы вы
не мешали ей стать рассудительною, только.
Это еще
не значит, что они фантазеры: у многих воображение слабо, и они люди очень положительные, они
просто любят тихую задумчивость.