Неточные совпадения
— Добрая и умная девушка ваша невеста; да, мы, женщины, — жалкие существа, бедные мы! — сказала Верочка: — только,
кто же ваша невеста? вы
говорите так загадочно.
— Вы хотели сказать: но что ж это, если не любовь? Это пусть будет все равно. Но что это не любовь, вы сами скажете.
Кого вы больше всех любите? — я
говорю не про эту любовь, — но из родных, из подруг?
А вот он
говорит, что его невеста растолковала всем,
кто ее любит, что это именно все так будет, как мне казалось, и растолковала так понятно, что все они стали заботиться, чтоб это поскорее так было.
И с документов прямо так и начал, да и говорит-то как! «без этого,
говорит, нельзя,
кто в своем уме» — редкой основательности молодой человек!
— Все основано на деньгах,
говорите вы, Дмитрий Сергеич; у
кого деньги, у того власть и право,
говорят ваши книги; значит, пока женщина живет на счет мужчины, она в зависимости от него, — так — с, Дмитрий Сергеич?
— Так, так, Верочка. Всякий пусть охраняет свою независимость всеми силами, от всякого, как бы ни любил его, как бы ни верил ему. Удастся тебе то, что ты
говоришь, или нет, не знаю, но это почти все равно:
кто решился на это, тот уже почти оградил себя: он уже чувствует, что может обойтись сам собою, отказаться от чужой опоры, если нужно, и этого чувства уже почти довольно. А ведь какие мы смешные люди, Верочка! ты
говоришь: «не хочу жить на твой счет», а я тебя хвалю за это.
Кто же так
говорит, Верочка?
— Да, милая Верочка, шутки шутками, а ведь в самом деле лучше всего жить, как ты
говоришь. Только откуда ты набралась таких мыслей? Я-то их знаю, да я помню, откуда я их вычитал. А ведь до ваших рук эти книги не доходят. В тех, которые я тебе давал, таких частностей не было. Слышать? — не от
кого было. Ведь едва ли не первого меня ты встретила из порядочных людей.
Ни у
кого не следует целовать руки, это правда, но ведь я не об этом
говорила, не вообще, а только о том, что не надобно мужчинам целовать рук у женщин.
Стала
говорить она самым простым языком вещи понятные, очень понятные, но каких от нее, да и ни от
кого прежде, не слышали ее швеи...
Идет ему навстречу некто осанистый, моцион делает, да как осанистый, прямо на него, не сторонится; а у Лопухова было в то время правило: кроме женщин, ни перед
кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: «что ты за свинья, скотина», готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и
говорит: ты не шевелись, а то дальше протащу, где грязь глубже.
— Нет, Вера Павловна, у меня другое чувство. Я вам хочу сказать, какой он добрый; мне хочется, чтобы кто-нибудь знал, как я ему обязана, а
кому сказать кроме вас? Мне это будет облегчение. Какую жизнь я вела, об этом, разумеется, нечего
говорить, — она у всех таких бедных одинакая. Я хочу сказать только о том, как я с ним познакомилась. Об нем так приятно
говорить мне; и ведь я переезжаю к нему жить, — надобно же вам знать, почему я бросаю мастерскую.
Предположу, что этот человек — женщина; предположу, опять-таки в смысле отвлеченной гипотезы, что это положение, в котором ему привольно жить, — замужество; предположу, что он доволен этим положением, и
говорю: при таких данных, по этой отвлеченной гипотезе,
кто имеет право подвергать этого человека риску потерять хорошее, которым он доволен, чтобы посмотреть, не удастся ли этому человеку приобрести лучшее, без которого ему легко обойтись?
А если этот человек находит все-таки хорошее удовлетворение своей потребности, то и сам он не должен рисковать; я предположу, в смысле отвлеченном, что он не хочет рисковать, и
говорю: он прав и благоразумен, что не хочет рисковать, и
говорю: дурно и безумно поступит тот,
кто станет его, нежелающего рисковать, подвергать риску.
— Конечно, Верочка, очень; об этом что
говорить. Но ведь мы с тобою понимаем, что такое любовь. Разве не в том она, что радуешься радости, страдаешь от страданья того,
кого любишь? Муча себя, ты будешь мучить меня.
— Да, —
говорит царица, — ты хотела знать,
кто я, ты узнала. Ты хотела узнать мое имя, у меня нет имени, отдельного от той, которой являюсь я, мое имя — ее имя; ты видела,
кто я. Нет ничего выше человека, нет ничего выше женщины. Я та, которой являюсь я, которая любит, которая любима.
Да человек тысяча или больше: «здесь не все;
кому угодно, обедают особо, у себя»; те старухи, старики, дети, которые не выходили в поле, приготовили все это: «готовить кушанье, заниматься хозяйством, прибирать в комнатах, — это слишком легкая работа для других рук, —
говорит старшая сестра, — ею следует заниматься тем,
кто еще не может или уже не может делать ничего другого».
— «Да везде, где тепло и хорошо, —
говорит старшая сестра: — на лето, когда здесь много работы и хорошо, приезжает сюда множество всяких гостей с юга; мы были в доме, где вся компания из одних вас; но множество домов построено для гостей, в других и разноплеменные гости и хозяева поселяются вместе,
кому как нравится, такую компанию и выбирает.
«Где другие? —
говорит светлая царица, — они везде; многие в театре, одни актерами, другие музыкантами, третьи зрителями, как нравится
кому; иные рассеялись по аудиториям, музеям, сидят в библиотеке; иные в аллеях сада, иные в своих комнатах или чтобы отдохнуть наедине, или с своими детьми, но больше, больше всего — это моя тайна.
«В моей сестре, царице, высшее счастие жизни, —
говорит старшая сестра, — но ты видишь, здесь всякое счастие, какое
кому надобно. Здесь все живут, как лучше
кому жить, здесь всем и каждому — полная воля, вольная воля».
Катерина Васильевна любила отца, привыкла уважать его мнение: он никогда не стеснял ее; она знала, что он
говорит единственно по любви к ней; а главное, у ней был такой характер больше думать о желании тех,
кто любит ее, чем о своих прихотях, она была из тех, которые любят
говорить своим близким: «как вы думаете, так я и сделаю».
— На мне!
Кто ж
говорил, что на мне он женится для вас? О нет, мы с ним венчаемся, конечно, не из любви к вам. Но разве мы с ним знали друг о друге, что мы существуем на свете, когда он ехал в Петербург? А если б он не приехал, как же мы с ним познакомились бы? А в Петербург он ехал для вас. Какая ж вы смешная!