— Так было, ваше превосходительство, что Михаил Иванович выразили свое намерение моей жене, а
жена сказала им, что я вам, Михаил Иванович, ничего не скажу до завтрего утра, а мы с женою были намерены, ваше превосходительство, явиться к вам и доложить обо всем, потому что как в теперешнее позднее время не осмеливались тревожить ваше превосходительство. А когда Михаил Иванович ушли, мы сказали Верочке, и она говорит: я с вами, папенька и маменька, совершенно согласна, что нам об этом думать не следует.
Неточные совпадения
Серж
сказал, что очень рад вчерашнему случаю и проч., что у его
жены есть племянница и проч., что его
жена не говорит по — русски и потому он переводчик.
Но, кроме тех выгод, которых получил бы всякий другой муж от такой
жены, вы, по особенностям вашей натуры, более, чем кто — либо, нуждаетесь в содействии, —
скажу прямее: в руководстве.
Как только она позвала Верочку к папеньке и маменьке, тотчас же побежала
сказать жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали младшую горничную хозяйки, стали упрекать, что она не по — приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не
сказала; младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее — она никогда ничего не скрывала; ей
сказали — «я сама ничего не слышала», — перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности, она побежала сообщить новость старшей горничной, старшая горничная
сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», и пошла сообщить барыне.
— Я и не употребляла б их, если бы полагала, что она будет вашею
женою. Но я и начала с тою целью, чтобы объяснить вам, что этого не будет и почему не будет. Дайте же мне докончить. Тогда вы можете свободно порицать меня за те выражения, которые тогда останутся неуместны по вашему мнению, но теперь дайте мне докончить. Я хочу
сказать, что ваша любовница, это существо без имени, без воспитания, без поведения, без чувства, — даже она пристыдила вас, даже она поняла все неприличие вашего намерения…
— Простите меня, Вера Павловна, —
сказал Лопухов, входя в ее комнату, — как тихо он говорит, и голос дрожит, а за обедом кричал, — и не «друг мой», а «Вера Павловна»: — простите меня, что я был дерзок. Вы знаете, что я говорил: да,
жену и мужа не могут разлучить. Тогда вы свободны.
— Здравствуй, Алеша. Мои все тебе кланяются, здравствуйте, Лопухов: давно мы с вами не виделись. Что вы тут говорите про
жену? Все у вас
жены виноваты, —
сказала возвратившаяся от родных дама лет 17, хорошенькая и бойкая блондинка.
— Ступай к хозяйке,
скажи, что дочь по твоей воле вышла за этого черта.
Скажи: я против
жены был.
Скажи: нам в угоду сделал, потому что видел, не было вашего желания.
Скажи: моя
жена была одна виновата, я вашу волю исполнял.
Скажи: я сам их и свел. Понял, что ли?
Хозяйка начала свою отпустительную речь очень длинным пояснением гнусности мыслей и поступков Марьи Алексевны и сначала требовала, чтобы Павел Константиныч прогнал
жену от себя; но он умолял, да и она сама
сказала это больше для блезиру, чем для дела; наконец, резолюция вышла такая. что Павел Константиныч остается управляющим, квартира на улицу отнимается, и переводится он на задний двор с тем, чтобы
жена его не смела и показываться в тех местах первого двора, на которые может упасть взгляд хозяйки, и обязана выходить на улицу не иначе, как воротами дальними от хозяйкиных окон.
На другой день, когда ехали в оперу в извозничьей карете (это ведь дешевле, чем два извозчика), между другим разговором
сказали несколько слов и о Мерцаловых, у которых были накануне, похвалили их согласную жизнь, заметили, что это редкость; это говорили все, в том числе Кирсанов
сказал: «да, в Мерцалове очень хорошо и то, что
жена может свободно раскрывать ему свою душу», только и
сказал Кирсанов, каждый из них троих думал
сказать то же самое, но случилось
сказать Кирсанову, однако, зачем он
сказал это?
Часу в 9-м приехал полицейский чиновник сообщить
жене застрелившегося дело, которое теперь уже вполне было разъяснено; Рахметов
сказал, что
жена уж знает и толковать с нею нечего; чиновник был очень рад, что избавился от раздирательной сцены.
Смотри на
жену, как смотрел на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право
сказать: «я недовольна тобою, прочь от меня»; смотри на нее так, и она через девять лет после твоей свадьбы будет внушать тебе такое же поэтическое чувство, как невеста, нет, более поэтическое, более идеальное в хорошем смысле слова.
— Как? Я вам сейчас
скажу. Он с самого первого дня, как приехал в Петербург, очень сильно желал увидеться с вами; но ему казалось, что лучше будет, если он отложит знакомство до той поры, когда приедет к вам не один а с невестою или
женою. Ему казалось, что вам приятнее будет видеть его с нею, нежели одного. Вы видите, что наша свадьба произошла из его желания познакомиться с вами.
Неточные совпадения
Еще подбавил Филюшка… // И всё тут! Не годилось бы //
Жене побои мужнины // Считать; да уж
сказала я: // Не скрою ничего!
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские // Выходят? К муженьку // Сестра гостить приехала, // У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, //
Жена!» —
сказал Филипп. // А я не вдруг ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила // Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
— Я не
сказала тебе вчера, — начала она, быстро и тяжело дыша, — что, возвращаясь домой с Алексеем Александровичем, я объявила ему всё…
сказала, что я не могу быть его
женой, что… и всё
сказала.
— Отчего же вы не любите мужа? Он такой замечательный человек, —
сказала жена посланника. — Муж говорит, что таких государственных людей мало в Европе.
— Ну полно, Саша, не сердись! —
сказал он ей, робко и нежно улыбаясь. — Ты была виновата. Я был виноват. Я всё устрою. — И, помирившись с
женой, он надел оливковое с бархатным воротничком пальто и шляпу и пошел в студию. Удавшаяся фигура уже была забыта им. Теперь его радовало и волновало посещение его студии этими важными Русскими, приехавшими в коляске.