Неточные совпадения
— Милое дитя мое, — сказала Жюли, вошедши в комнату Верочки: — ваша мать очень дурная женщина. Но чтобы мне знать, как говорить с вами, прошу вас, расскажите, как и зачем вы
были вчера в театре? Я уже знаю все это от мужа, но из вашего рассказа я узнаю ваш характер. Не опасайтесь меня. — Выслушавши Верочку, она сказала: — Да, с вами можно говорить, вы имеете характер, — и в самых осторожных, деликатных выражениях рассказала ей о вчерашнем пари; на это Верочка
отвечала рассказом о предложении кататься.
— Я не сплетница, —
отвечала она с неудовольствием: — сама не разношу вестей и мало их слушаю. — Это
было сказано не без колкости, при всем ее благоговении к посетителю. — Мало ли что болтают молодые люди между собою; этим нечего заниматься.
— Вера, — начал Павел Константиныч, — Михаил Иваныч делает нам честь, просит твоей руки. Мы
отвечали, как любящие тебя родители, что принуждать тебя не
будем, но что с одной стороны рады. Ты как добрая послушная дочь, какою мы тебя всегда видели, положишься на нашу опытность, что мы не смели от бога молить такого жениха. Согласна, Вера?
— Мы все говорили обо мне, — начал Лопухов: — а ведь это очень нелюбезно с моей стороны, что я все говорил о себе. Теперь я хочу
быть любезным, — говорить о вас! Вера Павловна. Знаете, я
был о вас еще гораздо худшего мнения, чем вы обо мне. А теперь… ну, да это после. Но все-таки, я не умею
отвечать себе на одно.
Отвечайте вы мне. Скоро
будет ваша свадьба?
Потом вдруг круто поворотила разговор на самого учителя и стала расспрашивать, кто он, что он, какие у него родственники, имеют ли состояние, как он живет, как думает жить; учитель
отвечал коротко и неопределенно, что родственники
есть, живут в провинции, люди небогатые, он сам живет уроками, останется медиком в Петербурге; словом сказать, из всего этого не выходило ничего.
В последнее время Лопухову некогда
было видеться с своими академическими знакомыми. Кирсанов, продолжавший видеться с ними, на вопросы о Лопухове
отвечал, что у него, между прочим, вот какая забота, и один из их общих приятелей, как мы знаем, дал ему адрес дамы, к которой теперь отправлялся Лопухов.
Кирсанов с изысканною переносливостью
отвечал, что действительно это с его стороны, может
быть, мелочность, но что ж делать, если он многим обижался.
Лопухов возвратился домой даже опечаленный: горько
было увидеть такую сторону в человеке, которого он так любил. На расспросы Веры Павловны, что он узнал, он
отвечал грустно, что лучше об этом не говорить, что Кирсанов говорил неприятный вздор, что он, вероятно, болен.
— Я
буду сидеть в кабинете, —
отвечал он: если что понадобится, вы позовете; и если кто придет, я отворю дверь, вы не беспокойтесь сама.
Кирсанов
отвечал ему тоже немногими словами и
был отпущен.
Переписка продолжалась еще три — четыре месяца, — деятельно со стороны Кирсановых, небрежно и скудно со стороны их корреспондента. Потом он и вовсе перестал
отвечать на их письма; по всему видно
было, что он только хотел передать Вере Павловне и ее мужу те мысли Лопухова, из которых составилось такое длинное первое письмо его, а исполнив эту обязанность, почел дальнейшую переписку излишнею. Оставшись раза два — три без ответа, Кирсановы поняли это и перестали писать.
Осталось и разделение комнат на нейтральные и ненейтральные; осталось и правило не входить в ненейтральные комнаты друг к другу без разрешения, осталось и правило не повторять вопрос, если на первый вопрос
отвечают «не спрашивай»; осталось и то, что такой ответ заставляет совершенно ничего не думать о сделанном вопросе, забыть его: осталось это потому, что осталась уверенность, что если бы стоило
отвечать, то и не понадобилось бы спрашивать, давно все
было бы сказано без всякого вопроса, а в том, о чем молчат, наверное нет ничего любопытного.
— Вам не угодно
отвечать. Я не имею права продолжать расспросов. Но я могу просить у вас дозволения рассказать вам о себе самом то, что может послужить к увеличению доверия между нами? Да? благодарю вас. От чего бы то ни
было, но вы страдаете? Я также. Я страстно люблю женщину, которая даже не знает и никогда не должна узнать, что я люблю ее. Жалеете ли вы меня?
Полозову
было отчасти страшновато слышать, как
отвечает Кирсанов на его первый вопрос...
И, может
быть, девушка
отвечает: — «Друг мой, я вижу, что вы думаете не о себе, а обо мне.
Так прошло у них время третьего года и прошлого года, так идет у них и нынешний год, и зима нынешнего года уж почти проходила, снег начинал таять, и Вера Павловна спрашивала: «да
будет ли еще хоть один морозный день, чтобы хоть еще раз устроить зимний пикник?», и никто не мог
отвечать на ее вопрос, только день проходил за днем, все оттепелью, и с каждым днем вероятность зимнего пикника уменьшалась.
впрочем, отчий-то дом
был не слишком мил и в самом деле. Так я
пою ему: я уйду с тобою. Как вы думаете, что он мне
отвечает?
поет он. — «Давно отгадала, — говорю я: — ты разбойник»; что ж, это правда, он разбойник — да? он разбойник. Что ж
отвечает он, господа? «видишь, говорит, я плохой жених тебе...
это неправда, дети, не
будет печален, но тогда я думала и он думал; но все-таки я
отвечаю свое...