Неточные совпадения
Тася громко рассмеялась на всю классную. На странице тетради был довольно сносно нарисован брыкающийся теленок, под которым неумелым
детским почерком было старательно выведено рукой Таси: «самый послушный ребенок в мире»… К довершению впечатления, под последним словом сидела огромная клякса, к которой изобретательная Тася приделала рожки, ноги и руки и получилось нечто похожее на те
фигурки, которые называются «американскими жителями» и продаются на вербной неделе.
Через минуту нежный, звучный, красивый
детский голосок полился мелодичной волной над водами сонного пруда. Месяц снова выглянул из-за облака и залил целым потоком лучей маленькую стройную
фигурку, стоявшую посреди лодки, делая Леночку при этом освещении похожей на какое-то фантастическое существо.
— Как падали рабочие-то, а? Действительность, черт… У меня, знаете, эдакая… светлейшая пустота в голове, а в пустоте мелькают кирпичи, фигурки…
детские фигурки.
Дуне бросилась в лицо худенькая, почти
детская фигурка, костлявые руки и маленькое сморщенное лицо с большими, близорукими, ежесекундно щурившимися глазами.
Поминутно то на одной, то на другой постели поднимались небольшие
детские фигурки, укутанные до пояса в синие нанковые одеяла и, сложив на груди руки, набожно молились, кладя поклоны.
Неточные совпадения
В большом плетёном кресле полулежала странно маленькая
фигурка женщины и, протягивая
детскую руку, отдалённым голосом говорила:
Осторожно заглянув в предбанник, он увидал в углу его, в тени, на лавке распластанную
фигурку своего врага, — склонив голову, широко раздвинув ноги, он занимался
детским грехом. Это на секунду обрадовало Артамонова, но тотчас же он вспомнил о Якове, Илье и в испуге, с отвращением, зашипел:
С памятником Пушкина была и отдельная игра, моя игра, а именно: приставлять к его подножию мизинную, с
детский мизинец, белую фарфоровую куколку — они продавались в посудных лавках, кто в конце прошлого века в Москве рос — знает, были гномы под грибами, были дети под зонтами, — приставлять к гигантову подножью такую
фигурку и, постепенно проходя взглядом снизу вверх весь гранитный отвес, пока голова не отваливалась, рост — сравнивать.
Проносимся по узкой, по-утреннему оживленной улице, что упирается в мечеть, и выбегаем за селение, на крутой обрыв над самой бездной. Гуль-Гуль останавливается, тяжело переводя дух. Она очень хорошенькая сейчас, Гуль-Гуль — с ее разгоревшимся от бега
детским личиком. Голубой, из тончайшего сукна бешмет ловко охватывает гибкую девичью
фигурку. Густые, черные, как вороново крыло, волосы десятками косичек струятся вдоль груди и спины. Гуль-Гуль смеется, но в ее красивых глазах — прежняя печаль.
И тут-то произошло что-то невероятное, неожиданное и печально-смешное в одно и то же время. Маленькая
детская нога в приютском шлепанце-туфле выставилась вперед, словно ненароком навстречу шарообразной
фигурке.