— Ага! Ты паясничать! Смешить! Забавлять воспитанниц! Мешать работать в часы рукоделий!
Хорошо же, ступай в угол — это первое; а второе — запомни хорошенько, на носу своем заруби: еще одна подобная глупая выходка — и… и я попрошу разрешения у Екатерины Ивановны остричь твои глупые лохмы под гребенку.
Неточные совпадения
— Прежде чем идти, надо сговориться, девоньки, — шепотом оживленно затараторила Васса. — Пашки нет, она со двора ушедши, так это
хорошо, а все
же зевать не след… Надо тут
же сейчас решить, о чем гадать будем.
— Ну, пожалуйста, брось нюнить… Это еще что такое? Обрадовалась случаю. Слезы дешевы! Раскрыла шлюзы. Куда как
хорошо! Пример бесподобный для младших. Паланя! Тебе говорят! Отвечай сейчас
же, что случилось?
—
Хорошо ли, дочка? — оглядываясь на девочку, кричит кучер, и его глаза, такие
же черные, яркие и сверкающие, как у Наташи, любовно сияют навстречу восхищенному взору ребенка.
— Что ж, — вмешалась в разговор маленькая сухонькая с пергаментным лицом «примерница» Соня Кузьменко, и на ее острых от худобы скулах выступили два ярких пятна, — что ж, девицы, ежели помрет — так ей
же лучше.
Хорошо помереть в отрочестве… Прямо к престолу господню ангелом-херувимом взлетишь, безгрешным! Так-то оно!
— Тебе-то
хорошо… — буркнула Дуня и смолкла, испуганная, в тот
же миг.
— И то жутко, — согласилась Любочка, — а все
же хорошо бы свою судьбу увидать!
— Обедать, где попало, лапшу, кашу? не прийти домой… так, что ли?
Хорошо же: вот я буду уезжать в Новоселово, свою деревушку, или соберусь гостить к Анне Ивановне Тушиной, за Волгу: она давно зовет, и возьму все ключи, не велю готовить, а ты вдруг придешь к обеду: что ты скажешь?
— А! Вы еще имеете наглость смеяться?
Хорошо же! — вспыхнула Раиса. — Нам начинать! — спохватилась она и, взяв за руку своего кавалера, засеменила вперед, грациозно раскачивая туловище на бедрах и напряженно улыбаясь.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Вот
хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как
же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему
хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том
же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
— Какой
же дождь? Чуть покрапал. Так я сейчас приду. Так ты
хорошо провел день? Ну, и отлично. — И Левин ушел одеваться.
Он прочел письмо и остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное
же — был золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими
хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он
же (он знал очень
хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.