Неточные совпадения
— А ну-ка, курносенькие! Кто со мною
в «кошки-мышки»? —
прозвучал далеко слышный по всей
зале басистый голос доктора.
Громче, громче становился этот вопль… Все слышнее и реальнее
звучал он
в звуках рояля. Из глубины рыдающей симфонии он перебежал
в залу и потряс ее своды, зловещий, источный, рыдающий голос человеческого горя и неописуемого страдания…
Неточные совпадения
Как всегда, Самгин напряженно слушал голоса людей — источник мудрости. Людей стало меньше,
в зале — просторней, танцевали уже три пары, и, хотя вкрадчиво, нищенски назойливо ныли скрипки, виолончель, — голоса людей
звучали все более сильно и горячо.
Он торопливо и небрежно начал есть, а Самгин — снова слушать. Людей
в зале становилось меньше, голоса
звучали более отчетливо, кто-то раздраженно кричал:
Тут Самгин услыхал, что шум рассеялся, разбежался по углам, уступив место одному мощному и грозному голосу. Углубляя тишину, точно выбросив людей из
зала, опустошив его, голос этот с поразительной отчетливостью произносил знакомые слова, угрожающе раскладывая их по знакомому мотиву. Голос
звучал все более мощно, вызывая отрезвляющий холодок
в спине Самгина, и вдруг весь
зал точно обрушился, разломились стены, приподнялся пол и грянул единодушный, разрушающий крик:
Мать, недоумевая, улыбалась. Все происходившее сначала казалось ей лишним и нудным предисловием к чему-то страшному, что появится и сразу раздавит всех холодным ужасом. Но спокойные слова Павла и Андрея
прозвучали так безбоязненно и твердо, точно они были сказаны
в маленьком домике слободки, а не перед лицом суда. Горячая выходка Феди оживила ее. Что-то смелое росло
в зале, и мать, по движению людей сзади себя, догадывалась, что не она одна чувствует это.
Они не пошли
в комнату, где собирались товарищи, а сели
в общей
зале в углу. Было много публики, но пьяных не замечалось, хотя речи
звучали громко и ясно, слышалось необычное возбуждение. Климков по привычке начал вслушиваться
в разговоры, а мысль о Саше, не покидая его, тихо развивалась
в голове, ошеломлённой впечатлениями дня, но освежаемой приливами едкой ненависти к шпиону и страха перед ним.