Она чувствовала себя едва ли не
хуже детей. Каждое, самое простое, обыкновенное наказание вроде стояния за черным столом в углу, или исполнения двойной работы, налагаемой на провинившихся, болезненно отзывалось в ее сердце, мягком, снисходительном и гуманном.
Неточные совпадения
Дети знают отлично, что с дежурными шутки плохи. Либо одеяло сдернет, либо еще
хуже — обольет водою. А в дортуаре холодно и без того! Так выстудило за ночь…
Дочь баронессы Нан являлась полной противоположностью ее матери.
Худая, тонкая, высокая, почти одного роста с матерью, несмотря на свои одиннадцать лет, юная баронесса походила на покойного своего отца-барона. У нее были такие же белобрысые волосы,
худое, тонкое, некрасивое лицо с длинным птичьим носом, тонкими губами и умным, чересчур проницательным для
ребенка взглядом маленьких с беловатыми ресницами глаз.
А у самой, как у
ребенка, разгорались глаза и на
худых желтых скулах проступал румянец удовольствия. Добрая горбунья заранее наслаждалась мыслью потешить своих ребяток.
Неточные совпадения
— Он
похудел и вырос и перестал быть
ребенком, а стал мальчишкой; я это люблю,—сказал Степан Аркадьич.—Да ты помнишь меня?
Кроме того, она чувствовала, что если здесь, в своем доме, она едва успевала ухаживать за своими пятью
детьми, то им будет еще
хуже там, куда она поедет со всеми ими.
«Эта холодность — притворство чувства, — говорила она себе. — Им нужно только оскорбить меня и измучать
ребенка, а я стану покоряться им! Ни за что! Она
хуже меня. Я не лгу по крайней мере». И тут же она решила, что завтра же, в самый день рожденья Сережи, она поедет прямо в дом мужа, подкупит людей, будет обманывать, но во что бы ни стало увидит сына и разрушит этот безобразный обман, которым они окружили несчастного
ребенка.
Во время же игры Дарье Александровне было невесело. Ей не нравилось продолжавшееся при этом игривое отношение между Васенькой Весловским и Анной и та общая ненатуральность больших, когда они одни, без
детей, играют в детскую игру. Но, чтобы не расстроить других и как-нибудь провести время, она, отдохнув, опять присоединилась к игре и притворилась, что ей весело. Весь этот день ей всё казалось, что она играет на театре с лучшими, чем она, актерами и что ее
плохая игра портит всё дело.
— Всё кончено, и больше ничего, — сказала Долли. — И
хуже всего то, ты пойми, что я не могу его бросить;
дети, я связана. А с ним жить я не могу, мне мука видеть его.