— Бежим, девоньки! Не то набредут еще на котяток наших, — испуганно прошептала Соня Кузьменко, небольшая
девятилетняя девочка с недетски серьезным, скуластым и смуглым личиком и крошечными, как мушки, глазами, та самая, что останавливала от божбы Дуню.
Неточные совпадения
В младшем отделении, как и в старшем, и в среднем, были дети разного возраста. Принимали сюда
девочек от восьми до одиннадцати лет. С одиннадцати до пятнадцати воспитанницы составляли второе среднее отделение, и с пятнадцати до восемнадцати — старшее выпускное. Среди стрижек поэтому были совсем еще несмышленые малютки-восьмилетки и
девятилетние и десятилетние
девочки вроде Любочки Орешниковой, Дорушки Ивановой, Вассы, Они и Сони Кузьменко.
И никто, кроме Дорушки, не сумеет примирить ссорящихся
девочек, заступиться за обиженную, пристыдить обидчицу. Зато она — общая любимица. Даже завистливая Васса и задорная Оня Лихарева никогда не «наскакивают» на Дорушку… И хитрая, лукавая, любящая сунуть во все свою лисью мордочку
девятилетняя Паша Канарейкина и та, задевая других, не рискует затронуть Дорушку.
Маленькая
девятилетняя карапузик-девочка покорно встала со своего места и подошла к наказанным.
— Какой у тебя даже бред странный! — говорила мать. — Король — напился! Разве это бред
девятилетней девочки? Разве короли — напиваются? И кто, вообще, когда при тебе напивался? И что значит — напился? Вот что значит потихоньку читать фельетоны в «Курьере» про всякие пиры и вечеринки! — забывая, что она сама же живописала этого августейшего бражника на полотне и поместила его в первом поле моего утреннего зрения и сознания.
Как далека она была от этих мыслей, когда подставляла, бывало, няне свои маленькие ножки, чтобы старуха обувала ее, взрослую
девятилетнюю девочку!