Она сильно ударила по клавишам, и раздался громкий крик, точно кто-то услышал ужасную для себя весть, — она ударила его в сердце и вырвала этот потрясающий звук. Испуганно затрепетали молодые голоса и бросились куда-то торопливо, растерянно; снова закричал громкий,
гневный голос, все заглушая. Должно быть — случилось несчастье, но вызвало к жизни не жалобы, а гнев. Потом явился кто-то ласковый и сильный и запел простую красивую песнь, уговаривая, призывая за собой.
— Поэтому вы полагаете, что мое дело с Тулузовым тоже семейное? — спросил он явно
гневным голосом. — И как вам не грех сравнивать Валерьяна с каким-то выходцем! Вместо того, чтобы оплакивать вашу ошибку, ваше падение, вы хотите закидать грязью хотя и безрассудного, но честного человека!..
Отец протопоп, услыхав мое козлогласие, вскочили с постели, подошли в сорочке к окну и, распахнув раму,
гневным голосом крикнули: «Ступай спать, Каин неистовый!» Верите ли: я даже затрепетал весь от этого слова, что я «Каин», потому, представьте себе, что я только собирался в Каины, а он уже это провидел.
Неточные совпадения
Она уже не шептала,
голос ее звучал довольно громко и был насыщен
гневным пафосом. Лицо ее жестоко исказилось, напомнив Климу колдунью с картинки из сказок Андерсена. Сухой блеск глаз горячо щекотал его лицо, ему показалось, что в ее взгляде горит чувство злое и мстительное. Он опустил голову, ожидая, что это странное существо в следующую минуту закричит отчаянным криком безумной докторши Сомовой:
— Не беспокойтесь, лекарь, моя собака вас не укусит, — громко отрезал Коля, заметив несколько беспокойный взгляд доктора на Перезвона, ставшего на пороге.
Гневная нотка прозвенела в
голосе Коли. Слово же «лекарь», вместо доктор, он сказал нарочно и, как сам объявил потом, «для оскорбления сказал».
Поручик сперва не возражал ему, но потом в
голосе молодого человека послышалась
гневная дрожь, и он заметил, что пришел не затем, чтобы выслушивать моральные сентенции…
— И это так, но я сказал, что неиспорченное сердце, — возразил ей муж, — ибо многими за
голос сердца принимается не нравственная потребность справедливости и любви, а скорей пожелания телесные, тщеславные,
гневные, эгоистические, говоря о которых, мы, пожалуй, можем убедить других; но ими никогда нельзя убедить самого себя, потому что в глубине нашей совести мы непременно будем чувствовать, что это не то, нехорошо, ненравственно.
— Это еще буки!.. Пусть он лучше побережет свои черные штаны, а белых мы ему не дадим! — говорил
гневным и решительным
голосом Егор Егорыч.