Неточные совпадения
Теперь уже не было слышно в старшем отделении звучного молодого смеха. Не слышалось, как раньше, беспечного, резвого говора. Тихо и чинно собирались группами, толковали о «
главном», о том «неизбежном», что должно было случиться не сегодня-завтра — о
выходе из приюта на «вольные» места. Ждали нанимателей, загадывали, какие-то они будут — добрые или злые, хорошее или дурное «место» выпадет на долю каждой…
Удостоверясь по вышесказанным мною признакам, что лисята точно находятся в норе, охотники с того начинают, что, оставя один
главный выход, все другие норы и поднорки забивают землей и заколачивают деревом наглухо; главную нору, ощупав ее направление палкой на сажень от выхода, пробивают сверху четвероугольной шахтой (ямой, называемой подъямок), дно которой должно быть глубже норы по крайней мере на два аршина; четырехугольные стенки этой шахты, имеющей в квадратном поперечнике около полутора аршина, должны быть совершенно отвесны и даже книзу несколько просторнее, чем кверху, для того чтобы лисята, попав в этот колодезь, или западню, никак не могли выскочить.
Неточные совпадения
И, вновь перебрав условия дуэли, развода, разлуки и вновь отвергнув их, Алексей Александрович убедился, что
выход был только один — удержать ее при себе, скрыв от света случившееся и употребив все зависящие меры для прекращения связи и,
главное, — в чем самому себе он не признавался — для наказания ее.
«Нет, не мог сказать
главного, — думал Нехлюдов, направляясь вместе с народом к
выходу. — Я не сказал ей, что женюсь на ней. Не сказал, а сделаю это», думал он.
Наконец, и
главное, конечно для того, чтоб его, Смердякова, разбитого припадком, тотчас же перенесли из кухни, где он всегда отдельно ото всех ночевал и где имел свой особенный вход и
выход, в другой конец флигеля, в комнатку Григория, к ним обоим за перегородку, в трех шагах от их собственной постели, как всегда это бывало, спокон века, чуть только его разбивала падучая, по распоряжениям барина и сердобольной Марфы Игнатьевны.
Андрей Федотыч был добродушный и веселый человек и любил пошутить, вызывая скрытую зависть Кишкина: хорошо шутить, когда в банке тысяч пятьдесят лежит. Старший брат, Илья Федотыч, наоборот, был очень мрачный субъект и не любил болтать напрасно. Он являлся
главной силой, как старый делец, знавший все ходы и
выходы сложного горного хозяйства. Кишкина он принимал всегда сухо, но на этот раз отвел его в соседнюю комнату и строго спросил:
Ох, времена!» Но
главным неудобством в положении Родиона Антоныча была его совершенно фальшивая роль в этом деле: он насквозь видел всех, видел все ходы и
выходы и должен был отмалчиваться.