Мы так устали за день, что не пошли дальше и остались здесь ночевать. Внутри фанзы было чисто, опрятно. Гостеприимные китайцы уступили нам свои места на канах и вообще старались всячески услужить. На улице было темно и холодно; со стороны моря доносился
шум прибоя, а в фанзе было уютно и тепло…
Около часа бродил я по тайге, высматривая дорогу при вспышках молнии и натыкаясь на колодник в траве. Наконец, дождь начал стихать, удары грома сделались не так оглушительны; итти стало труднее. В это время до слуха моего донесся
шум прибоя. Я прибавил шаг и, пройдя сквозь заросли тальников, вышел к мерю.
Орочи вытащили лодку подальше на берег; из весел и жердей они сделали остов двускатной палатки и покрыли его парусами. Мокрый плавник горел плохо и сильно дымил. Собаки забились под лодку и, свернувшись, старались согреть себя дыханием. В такую погоду ночь кажется темнее, дождь сильнее и
шум прибоя еще более грозным.
Опять странное оцепенение сковало девушку. Как будто, горячие, клокочущие пеной волны закачали, забаюкали ее, поднимая на своих пенящихся гребнях… Как будто где-то близко-близко запело и зарокотало море… Или это не
шум прибоя, этот плеск? Нет, то стоны раненых… стоны, доносящиеся отовсюду.
Бивак наш был не из числа удачных: холодный резкий ветер всю ночь дул с запада по долине, как в трубу. Пришлось спрятаться за вал к морю. В палатке было дымно, а снаружи холодно. После ужина все поспешили лечь спать, но я не мог уснуть — все прислушивался к
шуму прибоя и думал о судьбе, забросившей меня на берег Великого океана.
Неточные совпадения
К мерному звону кандалов,
шуму морского
прибоя и гуденью телеграфных проволок скоро привыкает ухо, и от этих звуков впечатление мертвой тишины становится сильнее.
Пред нею длинный и сырой // Подземный коридор, // У каждой двери часовой, // Все двери на запор. //
Прибою волн подобный плеск // Снаружи слышен ей; // Внутри — бряцанье, ружей блеск // При свете фонарей; // Да отдаленный
шум шагов // И долгий гул от них, // Да перекрестный бой часов, // Да крики часовых…
И вот какое-то внезапное беспокойство, какая-то быстрая тревога пробегает по расстроенным рядам. Юнкера сами выпрямляются и подтягиваются без команды. Ухо слышит, что откуда-то справа далеко-далеко раздается и нарастает особый, до сих пор неразличимый
шум, подобный гулу леса под ветром или
прибою невидимого моря.
И опять — лес мачт в синем небе, купеческая гавань, отлогая коса и
шум морского
прибоя…
С гор несся уже протяжный
шум лиственниц, и скоро к нему присоединился плеск
прибоя.