Неточные совпадения
— Что с тобой, Нина? — как-то раз серьезно и строго спросил меня
отец, застав меня и Юлико в самом горячем споре, — что с тобой, я не узнаю тебя! Ты забываешь обычай своей родины и оскорбляешь гостя в своем доме! Нехорошо, Нина! Что бы
сказала твоя мама, если б видела тебя такою.
— Стара я уже для таких поездок, —
сказала она, — а Юлико пусть едет, — добавила она милостиво. — Только я не отпущу его без старой Анны. А ты, Георгий, не поедешь в горы?.. — обратилась она к
отцу.
— Тсс! Тише, глупенькая… Услышат — беда будет. Сегодня один с
отцом вносят моему
отцу калым [Калым — выкуп; по обычаю горцев, жених дает деньги за невесту.]… Сегодня калым, через три дня свадьба… Продали Бэллу… «Прощай, свобода!» —
скажет Бэлла… — грустно заключила оба.
—
Скажи отцу, — произнесла она, и глаза ее в эту минуту были торжественны и горды, — что я и мой господин, — тут она метнула взором в сторону Израила, столь похожего на господина, сколько Юлико на горного оленя, — что мой господин ждет его к себе.
— Спасибо, девочка, — поймав меня за руку,
сказал отец и поцеловал особенно продолжительно и нежно.
— Исчез мошенник, —
сказал отец, подойдя к окну и вперив глаза в пространство.
— Отчаянный прыжок, —
сказал старый военный пристав, друг
отца, — этот негодяй, должно быть, разбился на смерть.
Отец взглянул на меня с грустной улыбкой и
сказал...
— Бэлла дикарка, она выросла в горах и всю жизнь проживет так, —
сказал отец и стал подробно объяснять мне разницу между мной и Бэллой.
Бедный
отец! бедный папа! ты не
скажешь больше «чеми потара, сакварело» твоей маленькой Нине! Ты не услышишь больше никогда смеха твоей дочурки!
— Хочу, ага, служить тебе… и русскому царю, —
сказал он просто, и глаза его с мольбою остановились на
отце.
Мы были не одни. Высокая, седая женщина, казавшаяся мне настоящей королевой, присутствовала при нашем разговоре. Она стесняла нас. Я видела, что папе хотелось
сказать мне еще много, но он молчал, потому что высокая женщина была тут, и
отец не мог быть при ней тем чудесным, добрым и нежным, каким бывал в Гори.
Отец поклонился молча, еще раз поцеловал меня и,
сказав: «До завтра», — быстро вышел из комнаты.
Он мало об этом заботился. Когда сын его воротился из университета и прожил месяца три дома,
отец сказал, что делать ему в Верхлёве больше нечего, что вон уж даже Обломова отправили в Петербург, что, следовательно, и ему пора.
Прочти им, а деткам особенно, о том, как братья продали в рабство родного брата своего, отрока милого, Иосифа, сновидца и пророка великого, а
отцу сказали, что зверь растерзал его сына, показав окровавленную одежду его.
— Вы сами задерживаете меня. Я хотела сказать, что даже она, — понимаете ли, даже она! — умела понять и оценить мои чувства, даже она, узнавши от матери о вашем предложении, прислала своего
отца сказать мне, что не восстанет против моей воли и не обесчестит нашей фамилии своим замаранным именем.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой
отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
«
Отцы! —
сказал Клим Яковлич, // С каким-то визгом в голосе, // Как будто вся утроба в нем, // При мысли о помещиках, // Заликовала вдруг.
Клим выпил, не поморщился // И вновь
сказал: «
Отцы!
Простаков (Скотинину). Правду
сказать, мы поступили с Софьюшкой, как с сущею сироткой. После
отца осталась она младенцем. Тому с полгода, как ее матушке, а моей сватьюшке, сделался удар…
— Ты понимаешь это, я надеюсь? —
сказал отец.