Неточные совпадения
В моих
ушах еще
звучит пронзительный свисток локомотива, шумят колеса поезда — и весь этот шум и грохот покрывают дорогие моему сердцу слова...
«Ее нет, а ты, ты одинока теперь, — твердило мне что-то изнутри, — умерла, уснула навсегда твоя маленькая подруга, и не с кем будет делить тебе здесь горе и радость…» «Прости, родная», —
звучал между тем
в моих
ушах глухой, болезненно-хриплый голос, полный невыразимой тоски и муки…
Все это я видела как сквозь сон.
В ушах моих, заглушая пение и голос институток,
звучали только последние слова моей дорогой Ниночки...
Это слово: «охотничья лошадь» — как-то странно
звучало в ушах maman: ей казалось, что охотничья лошадь должна быть что-то вроде бешеного зверя и что она непременно понесет и убьет Володю.
Смех, — тихий смешок, хихиканье да шептанье девиц Рутиловых
звучали в ушах Передонова, разрастаясь порою до пределов необычайных, — точно прямо в уши ему смеялись лукавые девы, чтобы рассмешить и погубить его. Но Передонов не поддавался.
Запах жареного щекотал ноздри, трескучий разговор женщин
звучал в ушах, глазам было жарко, какой-то пёстрый туман застилал их.
Неточные совпадения
Все уже разошлись; одна свеча горит
в гостиной; maman сказала, что она сама разбудит меня; это она присела на кресло, на котором я сплю, своей чудесной нежной ручкой провела по моим волосам, и над
ухом моим
звучит милый знакомый голос:
«Хочешь?», «давай ты»
звучало в моих
ушах и производило какое-то опьянение: я ничего и никого не видал, кроме Сонечки.
Ему иногда казалось, что оригинальность — тоже глупость, только одетая
в слова, расставленные необычно. Но на этот раз он чувствовал себя сбитым с толку: строчки Инокова
звучали неглупо, а признать их оригинальными — не хотелось. Вставляя карандашом
в кружки о и а глаза, носы, губы, Клим снабжал уродливые головки
ушами, щетиной волос и думал, что хорошо бы высмеять Инокова, написав пародию: «Веснушки и стихи». Кто это «сударыня»? Неужели Спивак? Наверное. Тогда — понятно, почему он оскорбил регента.
Захотелось сегодня же, сейчас уехать из Москвы. Была оттепель, мостовые порыжели,
в сыроватом воздухе стоял запах конского навоза, дома как будто вспотели, голоса людей
звучали ворчливо, и раздирал
уши скрип полозьев по обнаженному булыжнику. Избегая разговоров с Варварой и встреч с ее друзьями, Самгин днем ходил по музеям, вечерами посещал театры; наконец — книги и вещи были упакованы
в заказанные ящики.
Их фразы
в его
ушах звучали все более раздражающе громко и уже мешали ему, так же, как мешает иногда жить неясный мотив какой-то старинной песни, притязательно требуя, чтоб его вспомнили точно.