Неточные совпадения
И не любовь, не жалость зашевелились в душе Дуль-Дуля при одной мысли, что он
может лишиться Ивана, а просто боязнь потерять доброго, верного и нужного слугу.
— Ты могучий и сильный волшебник, — произнес с поклоном солдат Иван, — ты все
можешь сделать. Ты
можешь дать сердце моему королю! Дай его, Гай, Дуль-Дулю и возьми от меня что только ни пожелаешь.
— Глупый, глупый солдат! — произнес чародей. — Что я
могу взять от тебя, когда я самый могучий волшебник в мире и все у меня есть? Сердце, предназначенное волшебницами для Дуль-Дуля, у меня. Но я его не отдам так легко. Впрочем, — прибавил Гай, — я дам тебе это сердце, если ты мне дашь вырезать свое человеческое сердце из твоей груди. Согласен?
— Вот видишь, король, — заговорили вокруг Дуль-Дуля царедворцы, — напрасно ты отпустил солдата. Он не вернется к нам. Кому охота вариться в котле, когда он
может уйти в другую страну и служить другому королю!
Сказав это, Дуль-Дуль расхохотался весело и звонко над чужим несчастьем, потому что у Дуль-Дуля не было сердца, и он не умел и не
мог чувствовать жалости и боли.
С этого дня Дуль-Дуль не разлучался с Иваном. Но уже не Иван прислуживал королю, а король солдату. Он всячески ухаживал за ним и водил слепого по своим огромным палатам, как
может только почтительный сын водить своего слепого отца.
Неточные совпадения
Мне, однако, приятно, что я
могу плакать! Впрочем,
может быть, этому причиной расстроенные нервы, ночь, проведенная без сна, две минуты против
дула пистолета и пустой желудок.
Встать он не
мог, на нем какое-то широкое, тяжелое одеяние; тогда голос налетел на него, как ветер, встряхнул и
дунул прямо в ухо:
Есть такие молодцы, что весь век живут на чужой счет, наберут, нахватают справа, слева, да и в ус не
дуют! Как они
могут покойно уснуть, как обедают — непонятно! Долг! последствия его — или неисходный труд, как каторжного, или бесчестие.
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря
дул сильный ветер. Волны с шумом бились о берег и с пеной разбегались по песку. От реки в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не
могу двинуться с места. Я медленно погружался в воду.
Бивак наш был не из числа удачных: холодный резкий ветер всю ночь
дул с запада по долине, как в трубу. Пришлось спрятаться за вал к морю. В палатке было дымно, а снаружи холодно. После ужина все поспешили лечь спать, но я не
мог уснуть — все прислушивался к шуму прибоя и думал о судьбе, забросившей меня на берег Великого океана.