Он, казалось, прочел мои мысли, понял мои отчаянные восклицания и, выпрямившись, как под
ударами хлыста, заявил, сопровождая свои слова тонкой, загадочной усмешкой...
Он вздрогнул, как под
ударом хлыста. Выпрямился во весь рост и побледнел, как полотно. Оскорбление, брошенное мной, казалось, и ему было не под силу. Но в мгновение ока Доуров поборол свои чувства. Его пухлые пальцы с отполированными розовыми ногтями легли на мою руку.
Старик как-то заморгал и, держа шапку в руках, опять забежал вперед и загородил отцу дорогу. Глаза отца сверкнули гневом. Януш говорил тихо, и слов его мне не было слышно, зато отрывочные фразы отца доносились ясно, падая точно
удары хлыста.
Глаза татар сверкали возбуждением, почти злобой. Все они на скаку размахивали руками и ногами и неистово кричали, отдавшись всем корпусом назад, почти на спины лошадям. Один Василий скакал «по-расей-ски», пригнувшись к лошадиной шее, и изредка издавал короткие свистки, звучавшие резко, как
удары хлыста. Серый конек почти ложился на землю, распластываясь в воздухе, точно летящая птица.
В цирке наступило необычное молчание, такое молчание, что мне явственно был слышен легкий
удар хлыста Энрико по животу слона… Слон внезапно дрогнул всем телом. Казалось, он вот-вот обрушится вниз, на распростертое тело Лоренциты… Энрико повторил свой удар на этот раз сильнее прежнего.
Неточные совпадения
— Ага, — оживленно воскликнул Бердников. — Да, да, она скупа, она жадная! В делах она — палач. Умная. Грубейший мужицкий ум, наряженный в книжные одежки. Мне — она — враг, — сказал он в три
удара, трижды шлепнув ладонью по своему колену. — Росту промышленности русской — тоже враг. Варягов зовет — понимаете? Продает англичанам огромное дело. Ростовщица. У нее в Москве подручный есть, какой-то
хлыст или скопец, дисконтом векселей занимается на ее деньги, хитрейший грабитель! Раб ее, сукин сын…
Я вспомнил недавний свист и
удар этого самого
хлыста и содрогнулся.
Вдруг в глазах моих свершилось невероятное дело: отец внезапно поднял
хлыст, которым сбивал пыль с полы своего сюртука, — и послышался резкий
удар по этой обнаженной до локтя руке.
Курбет исполняется еще чище, и обезьяна и клоун как будто подражают друг другу. Но в это время проходит вдоль барьера дама в малиновом платье, отделанном мехом шиншилля, и вот Марья Ивановна, не слушаясь окриков, не обращая внимания на шамберьер (длинный
хлыст), кидается через манеж и буквально срывает всю узкую модную юбку с дамы, потом кусает ее за икру и после этого только,
ударами бича загнанная в клетку, успокаивается.
В эту секунду Лоренцита, которая давно уже окончила свой номер и из партера глядела на конец представления, быстро соскакивает на манеж и ошеломляет зверя
ударами своего
хлыста, частыми и сильными, как молния.