Неточные совпадения
Ну да, я узнала его! Это был
дедушка Магомет, отец
моей матери и близкий друг
моего отца.
Я его очень любила, всей
моей душой любила
дедушку Магомета, но… жаль было расставаться с
моими грезами, жаль было узнать в седоке простого смертного — вместо сказочного волшебника, созданного пылким воображением.
— Торопись, Маро, уложить
мои вещи. Я уезжаю на заре с
дедушкой Магометом!
Я познакомилась с ней в один из прошлых приездов в аул. Она не побоялась прибежать в саклю
дедушки Магомета, куда ей строго-настрого было запрещено ходить, так как
дедушки были в ссоре еще со дня побега из аула
моих родителей.
Вечером, когда она убежала к себе в долину, где стояла богатая сакля ее отца, наиба селения, старого бека-Мешедзе, я сказала
дедушке Магомету о
моем решении.
— Храни тебя Аллах попасть в дом наиба,
моя легкокрылая горлинка, — произнес
дедушка с волнением. — Бек-Мешедзе не может простить своему сыну и твоему отцу его поступка. Аллах ведает, каким оскорблениям ты можешь подвергнуться в их доме, дитя!
Я видела его издалека — с кровли сакли
дедушки Магомета, когда наиб, преисполненный достоинства, ехал верхом по улице аула. У
дедушки Магомета он никогда не бывал, поскольку подозревал, что тот способствовал принятию христианства
моими родителями. Но это было неправдой, потому что
дедушка Магомет, сам будучи ярым фанатиком, никогда не одобрял подобного поступка, хотя и простил дочерей.
Дедушка Мешедзе молча разглядывал меня проницательным, острым взглядом из-под нависших бровей. Лицо его оставалось непроницаемым и невозмутимым, как у бронзовой статуи. Он внимательно рассматривал, казалось, каждую черточку
моего лица. Это длилось с минуту, показавшуюся мне, однако, целой вечностью. Я не вынесла напряжения и заговорила первая, нарушая обычай страны, где младшие никогда не начинают разговора в присутствии старших.
И я люблю и аул, и горы, и тебя, отец
моего бедного папы, добрый, милый дедушка-наиб.
Прежде чем я успела понять, чего хочет дедушка-наиб, он быстро подошел ко мне, обхватил одной рукой за плечи, другой откинул назад
мою голову и, всматриваясь в
мое лицо, произнес голосом, дрожащим от нескрываемого больше волнения...
— Аминат!
Моя бедная! — вздохнул, подходя к ней,
дедушка. — Твои слепые глаза не могут порадоваться на новую розу Дагестана… Но голос сердца подскажет тебе, кто пред тобой. — С этими словами он легонько подтолкнул меня навстречу старушке.
Не успел дедушка-наиб крикнуть нукера, чтобы узнать, в чем дело, как дверь сакли широко распахнулась, и к нам не вошел, а скорее вбежал
мой юношески быстрый
дедушка Хаджи-Магомет.
— Ты прав, наиб! — бешено сверкнул глазами в ответ
мой второй дед, — я знал, что ты мог причинить зло ребенку, и спешил выручить ее… —
дедушка Магомет кивнул седой головой на меня.
Дедушка-наиб простил
моего отца, простил
мою мать, твою покойную дочь Бэллу…
Ведь ты простил им, дедушка-наиб, во имя любви
моей к тебе простил им, да?
—
Моя внучка, дочь покойного бека-Израэла, русская княжна! — представил дедушка-наиб.
Старые беки и алимы одобрительно заулыбались. Очевидно, желая доставить
дедушке удовольствие, они хвалили
мою наружность,
мой ум, о котором просто не успели составить какого-либо представления. Но я была тщеславна, и, при всей нелепости льстивых похвал, они радовали меня.
В тот вечер на мне были узорчатые канаусовые шаровары и праздничный бешмет
моей матери — костюм, в который я всегда наряжалась, когда гостила у
дедушки Магомета. Белая папаха была лихо заломлена на затылок… Увы, несмотря на полумужской костюм, я была в их глазах всего лишь слабой женщиной-подростком, девочкой, почти ребенком.
Если бы все
мои мысли, все внимание не были сосредоточены на этой черной неподвижной точке, я заметила бы трех всадников в богатых кабардинских одеждах, на красивых конях, медленно въезжавших во двор наиба. Первым ехал седой, как лунь, старик в белой чалме, в праздничной одежде. Дедушка-наиб почтительно вышел навстречу и, приблизившись к старшему всаднику, произнес, прикладывая руку, по горскому обычаю, ко лбу, губам и сердцу...
Быстро пригнувшись на стременах, я слегка шлепнула ладонью по блестящему боку
моего Алмаза и, крикнув свое неизменное «айда!», метнулась вперед. Передо мной промелькнули встревоженные лица обоих
дедушек, меньше всего ожидавших, по-видимому, что их внучка Нина будет джигитовать наравне с опытными горцами, побледневшее личико испуганной Гуль-Гуль, которая от волнения отбросила чадру… Молоденькая тетка испытывала отчаянный страх за свою чересчур удалую племянницу.
Мои размышления прервал
дедушка Магомет.
— Но как же мы оставим дедушку-наиба? — возразила я, тревожно поглядывая на осунувшегося и разом сгорбившегося в своем отчаянии старика. Случайно
мой взгляд упал на горную тропинку, по которой торопился — в нашу сторону — всадник.
— Отец болен!
Мой папа болен! О, Михако! О,
дедушка Магомет! Везите меня, везите меня к нему скорее!
Мое тоскливое настроение передалось, видно,
дедушке Магомету.
— Нет, не так! — возразила я решительно, глубоко возмущенная домыслами старой княгини. — Я приехала к вам вовсе не потому, что мне некуда деться — любой из
моих лезгинских
дедушек охотно принял бы меня к себе, но… но
мой названный отец пожелал сделать вас
моей опекуншей, пожелал, чтобы вы занялись
моим воспитанием, и я подчинилась ему, поневоле приехав сюда.
— Прошу не говорить этого! — окончательно теряя всякое самообладание, в бешенстве крикнула я. —
Моя мать, тетя Мария и
дедушка Магомет не были попрошайками, как вы говорите! Не были! Не смейте же говорить мне этого, бабушка! Да! Да!
Неточные совпадения
Ну уж мне, старухе, давно бы пора сложить старые кости на покой; а то вот до чего довелось дожить: старого барина — вашего
дедушку, вечная память, князя Николая Михайловича, двух братьев, сестру Аннушку, всех схоронила, и все моложе меня были,
мой батюшка, а вот теперь, видно, за грехи
мои, и ее пришлось пережить.
— Нет,
дедушка,
мой — не такой человек. Не то что глупостей каких, он как красная девушка. Денежки все до копеечки домой посылает. А уж девчонке рад, рад был, что и сказать нельзя, — сказала женщина, улыбаясь.
— Нет,
мой и не пьет и не курит, — сказала женщина, собеседница старика, пользуясь случаем еще раз похвалить своего мужа. — Таких людей,
дедушка, мало земля родит. Вот он какой, — сказала она, обращаясь и к Нехлюдову.
— Вы знаете, отчего барон — Воробьев? — сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его
дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень угодил ему. — Сделать его бароном,
моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха.
Ваш
дедушка у нас его отнял; выехал верхом, показал рукой, говорит: «
Мое владенье», — и завладел.