Перепишу и вдруг увижу, что строки к концу немножко клонятся, либо, переписывая, пропущу слово, либо кляксу посажу, либо рукавом смажу конец страницы — и кончено: этой книжки я уже любить не буду, это не книжка, а самая обыкновенная детская мазня. Лист вырывается, но книга с вырванным листом — гадкая книга, берется новая (Асина или Андрюшина) десть — и терпеливо, неумело, огромной вышивальной иглой (другой у меня нет) шьется новая книжка, в которую
с новым усердием: Прощай, свободная стихия!
С новым усердием принялись доктора за леченье, которое представляло своего рода опасность, потому что медики слишком любили свою пациентку: один предвидел чахотку, другой сухотку, а третий боялся аневризма.
Неточные совпадения
Когда подле матушки заменила ее гувернантка, она получила ключи от кладовой, и ей на руки сданы были белье и вся провизия.
Новые обязанности эти она исполняла
с тем же
усердием и любовью. Она вся жила в барском добре, во всем видела трату, порчу, расхищение и всеми средствами старалась противодействовать.
Милая Полина, мне так понравилась совершенно
новая вещь, которую я недавно узнала и которой теперь сама занимаюсь
с большим
усердием, что я хочу описать ее тебе. Я уверена, что ты также заинтересуешься ею. Но главное, ты сама, быть может, найдешь возможность заняться чем-нибудь подобным. Это так приятно, мой друг.
Тут все бросали свою работу и бежали спасать старушку, которая, не чувствуя уже никаких преград под ногами, торжественно продолжала свое шествие. Взглянув на
усердие и бережливость,
с какими таскала она и ставила горшки свои, можно было подумать, что судьба
нового жилища единственно зависела от сохранности этих предметов.
Конфиденции, которые имел Павел Николаевич
с очаровательною, беспаспортною княгиней, повели к тому, что Михаил Андреевич видел ее милые слезы, приял ее раскаяние в увлечении недостойным человеком и, разжалобясь, остался сам ее единственным утешителем, тогда как Горданов отправился немедленно переместить скрипача, так чтобы не было и следа.
С этих пор отношения Бодростина к красавице-княгине вступили в совершенно
новую фазу, причем немало значения имели
усердие и талант Горданова.
Здесь первым его делом было изучить добросовестно свои
новые обязанности, и, изучив их, он принялся за исполнение
с редким
усердием и твердостью.