Лицо самозванца изобразило довольное самолюбие. «Да! — сказал он с веселым видом. — Я воюю
хоть куда. Знают ли у вас в Оренбурге о сражении под Юзеевой? Сорок енаралов убито, четыре армии взято в полон. Как ты думаешь: прусский король мог ли бы со мною потягаться?»
— Работаю вчетвером: Ногайцев, Попов, инженер, — он тебя знает, — и Заусайлов, тоже инженер, «техническая контора Заусайлов и Попов». Люди —
хоть куда! Эдакая, знаешь, богема промышленности, веселый народ! А ты — земгусар? Ну, как на фронте, а? Слушай, — идем ужинать! Поговорим, а?
Неточные совпадения
Городничий. Эк
куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда,
хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
—
Куда ж торопиться? Посидим. Как ты измок однако!
Хоть не ловится, но хорошо. Всякая охота тем хороша, что имеешь дело с природой. Ну, что зa прелесть эта стальная вода! — сказал он. — Эти берега луговые, — продолжал он, — всегда напоминают мне загадку, — знаешь? Трава говорит воде: а мы пошатаемся, пошатаемся.
«Веди меня куда-нибудь, разбойник!
хоть к черту, только к месту!» — закричал я.
В ту же минуту он предлагал вам ехать
куда угодно,
хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все что ни есть на все, что хотите.
Миллионщик имеет ту выгоду, что может видеть подлость, совершенно бескорыстную, чистую подлость, не основанную ни на каких расчетах: многие очень хорошо знают, что ничего не получат от него и не имеют никакого права получить, но непременно
хоть забегут ему вперед,
хоть засмеются,
хоть снимут шляпу,
хоть напросятся насильно на тот обед,
куда узнают, что приглашен миллионщик.