Часто, Елена Дмитриевна, приходил мне Курбский на память, и я гнал от себя эти грешные мысли, пока еще была
цель для моей жизни, пока была во мне сила; но нет у меня боле цели, а сила дошла до конца… рассудок мой путается…
Таким образом, например, философия Сократа и комедии Аристофана в отношении к религиозному учению греков служат выражением одной и той же общей идеи — разрушения древних верований; но вовсе нет надобности думать, что Аристофан задавал себе именно эту
цель для своих комедий: она достигается у него просто картиною греческих нравов того времени.
Бедная Радугина в простоте души своей была уверена, что высочайшая степень просвещения, до которой Россия могла достигнуть, состояла в совершенном отсутствии оригинальности, собственного характера и национальной физиономии; одним словом: заслужить название обезьян Европы — была, по мнению ее, одна возможная и достижимая
цель для нас, несчастных северных варваров.
— Ну, только бы по ней взобраться, — тут
цель для них хорошая, а там лучше будет… Не трусь, Катька!
Неточные совпадения
На это отвечу:
цель издания законов двоякая: одни издаются
для вящего народов и стран устроения, другие —
для того, чтобы законодатели не коснели в праздности…"
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры
для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических
целей; выдумал же эти последние лишь
для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
Между тем измена не дремала. Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти
для удовлетворения своим эгоистическим
целям. И, что всего страннее, представительницами анархического элемента явились на сей раз исключительно женщины.
Минуты этой задумчивости были самыми тяжелыми
для глуповцев. Как оцепенелые застывали они перед ним, не будучи в силах оторвать глаза от его светлого, как сталь, взора. Какая-то неисповедимая тайна скрывалась в этом взоре, и тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над
целым городом.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При словах мужика о том, что Фоканыч живет
для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной
цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.