Неточные совпадения
Простаков. От которого она и на
тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал
в Сибирь; а как несколько уже лет
не было о нем ни слуху, ни вести,
то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее
в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Скотинин. И
не деревеньки, а
то, что
в деревеньках-то ее водится и до чего моя смертная охота.
Милон.
Не могу. Мне велено и солдат вести без промедления… да, сверх
того, я сам горю нетерпением быть
в Москве.
Больше полугода, как я
в разлуке с
тою, которая мне дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего
не слыхал я о ней во все это время.
Скотинин. Я никуда
не шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как что заберу
в голову,
то из нее гвоздем
не выколотишь. У меня, слышь ты, что вошло
в ум, тут и засело. О
том вся и дума,
то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Скотинин. Суженого конем
не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и
не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты,
то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас
в доме все и избаловано. Вить у него нет
того смыслу, чтоб
в доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук
не покладываю:
то бранюсь,
то дерусь;
тем и дом держится, мой батюшка!
Правдин. А кого он невзлюбит,
тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх
того, от многих слышал об нем
то, что вселило
в душу мою истинное к нему почтение. Что называют
в нем угрюмостью, грубостью,
то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его
не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь
в городе около приказных служителей у счетных дел.
Не всякому открыл Господь науку: так кто сам
не смыслит, меня нанимает
то счетец поверить,
то итоги подвести.
Тем и питаюсь; праздно жить
не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и
то правда, человек на человека
не приходит.
Цыфиркин. Так. Я его благородию докладывал, что
в иного пня
в десять лет
не вдолбишь
того, что другой ловит на полете.
Еремеевна. Ах, Создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец
в ту ж минуту отойти
не изволил,
то б я с ним поломалась. Вот что б Бог
не поставил. Притупились бы эти (указывая на ногти), я б и клыков беречь
не стала.
Еремеевна(
в слезах). Нелегкая меня
не приберет! Сорок лет служу, а милость все
та же…
Стародум.
В тогдашнем веке придворные были воины, да воины
не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим по
тому веку наилучшее.
В то время к научению мало было способов, да и
не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Я ни от кого их
не таю для
того, чтоб другие
в подобном положении нашлись меня умнее.
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан
в большом свете и имел особливый случай научиться
тому, что
в наше воспитание еще и
не входило.
Стародум. О!
те не оставляют двора для
того, что они двору полезны, а прочие для
того, что двор им полезен. Я
не был
в числе первых и
не хотел быть
в числе последних.
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я
не стал дожидаться ни
того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели
в чужой передней.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку
в нужном, решился я удалиться на несколько лет
в ту землю, где достают деньги,
не променивая их на совесть, без подлой выслуги,
не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия
не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Стародум. Почтение! Одно почтение должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только
тот, кто
в чинах
не по деньгам, а
в знати
не по чинам.
Г-жа Простакова. Старинные люди, мой отец!
Не нынешний был век. Нас ничему
не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать
в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и
не будь
тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Г-жа Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты станешь делать? Ребенок,
не выучась, поезжай-ка
в тот же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я
не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака,
тот пером своим нравов развращать
не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все
то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько
в свете быть возможно.
Стародум. Поверь мне, всякий найдет
в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче
не делать
того, за что б совесть угрызала.
По моему расчету,
не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб прятать их
в сундук, а
тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь
тому, у кого нет нужного.
Стародум. И
не дивлюся: он должен привести
в трепет добродетельную душу. Я еще
той веры, что человек
не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на
то, что видим.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело
в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и
в голову
не входит, что
в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить
не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Стародум(целуя сам ее руки). Она
в твоей душе. Благодарю Бога, что
в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно
не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это
то, чтоб чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко мне о
том же, о чем
в Москве сделал предложение. Я
не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда вся публика считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет
в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (
В сторону.) Конечно. Без
того ее
не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Милон. Душа благородная!.. Нет…
не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его
в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Стародум. О, конечно, сударыня.
В человеческом невежестве весьма утешительно считать все
то за вздор, чего
не знаешь.
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он,
в чем его истинная слава, там человечеству
не могут
не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод
в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Стародум. Они
в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто
не может выйти
в люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя купить
того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а
не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.