Вихров начал снова свое чтение. С наступлением пятой главы инженер снова
взглянул на сестру и даже делал ей знак головой, но она как будто бы даже и не замечала этого. В седьмой главе инженер сам, по крайней мере, вышел из комнаты и все время ее чтения ходил по зале, желая перед сестрой показать, что он даже не в состоянии был слушать того, что тут читалось. Прокурор же слушал довольно равнодушно. Ему только было скучно. Он вовсе не привык так помногу выслушивать чтения повестей.
С закрытием занавеса Муза Николаевна отвлеклась несколько от сцены и,
взглянув на сестру, если не испугалась, то, по крайней мере, очень удивилась.
И выходя из храма, он еще раз
взглянул на сестру; возле нее стоял Юрий, небрежно, чертя на песке разные узоры своей шпагой; и она, прислонясь к стене, не сводила с него очей, исполненных неизъяснимой муки… можно было подумать, что через минуту ей суждено с ним расстаться навсегда.
Она в это время точно сидела с братом у окна; но, увидев, что ее супруг перенес свое внимание от лошади к горничной, встала и пересела на диван, приглашая то же сделать и Павла, но он видел все… и тотчас же отошел от окна и
взглянул на сестру: лицо ее горело, ей было стыдно за мужа; но оба они не сказали ни слова.
Неточные совпадения
Веришь ли: я сейчас погрозил
сестре чуть ли не кулаком за то только, что она обернулась в последний раз
взглянуть на меня.
— Не помню хорошо; видишь,
сестра, я окончательно хотел решиться и много раз ходил близ Невы; это я помню. Я хотел там и покончить, но… я не решился… — прошептал он, опять недоверчиво
взглядывая на Дуню.
Татьяна Марковна пробовала заговаривать об имении, об отчете, до передачи Райским усадьбы
сестрам, но он
взглянул на нее такими усталыми глазами, что она отложила счеты и отдала ему только хранившиеся у ней рублей шестьсот его денег. Он триста рублей при ней же отдал Василисе и Якову, чтоб они роздали дворне и поблагодарили ее за «дружбу, баловство и услужливость».
Но сейчас же ему стало совестно за свою холодность к
сестре. «Отчего не сказать ей всего, что я думаю? — подумал он. — И пускай и Аграфена Петровна услышит», сказал он себе,
взглянув на старую горничную. Присутствие Аграфены Петровны еще более поощряло его повторить
сестре свое решение.
В половине 1825 года Химик, принявший дела отца в большом беспорядке, отправил из Петербурга в шацкое именье своих братьев и
сестер; он давал им господский дом и содержание, предоставляя впоследствии заняться их воспитанием и устроить их судьбу. Княгиня поехала
на них
взглянуть. Ребенок восьми лет поразил ее своим грустно-задумчивым видом; княгиня посадила его в карету, привезла домой и оставила у себя.