Неточные совпадения
Очевидно, коренным его местопребыванием
было село Клейменово, где близ церкви на белом надгробном камне написано: «Петр Афанасьевич Шеншин, скончался
в 1709 году».
Так во время моего студенчества проживавший
в Москве у Большого Вознесения и баловавший меня Семен Николаевич Шеншин часто говаривал: «Веселый человек
был покойный Петр Яковлевич. Бывало, на дрожках тройкой с колокольчиками и бубенчиками приедет и скажет: «Ну, господа, продал гречиху и хочу проиграть вам деньги». А затем к утру, проигравшись до копейки,
сядет снова на свои дрожки и, зазвеня колокольчиками и бубенчиками, умчится во весь дух».
Блистательная игра мальчиков продолжалась около часу, а затем они
сели на паркет, куда им дали конфект, фруктов и каких-то игрушек. Мальчики эти
были братья Рубинштейны, с которыми позднее мне случалось встречаться не раз
в период их славы.
Откладывать поездку
было неудобно и по отношению к Матвееву и ко мне, без того потерявшему много лет
в университете. Поэтому, получивши от отца небольшую сумму денег, я тем же путем вернулся
в Москву к старикам Григорьевым и, доехав
в дилижансе до Петербурга, немедля взял место на отходившем
в Штетин пароходе «Николай». Зная, что платье несравненно дешевле за границей, я
сел на корабль
в студенческом сюртуке.
Отпуская покойницу за 30 верст
в родовое
село Клейменово, отец поклонился ей
в землю и сказал: «Скоро и я к тебе
буду». Тем не менее он прожил еще 11 лет.
В воздухе днем
было скорее жарко, чем холодно, и дикие голуби, спугнутые нашим колокольчиком с еще обнаженных придорожных ракит, с плеском улетали вперед и снова
садились на деревья.
Стараясь заглушить раздумье и гнетущую тоску, я усердно
выпивал рюмку за рюмкой, но мрачное настроение не впускало
в себя опьянения. Крепко пожав руку Крюднера, я
сел в нетычанку и покатил домой.
«Не все между мужчинами // Отыскивать счастливого, // Пощупаем-ка баб!» — // Решили наши странники // И стали баб опрашивать. // В селе Наготине // Сказали, как отрезали: // «У нас такой не водится, // А
есть в селе Клину: // Корова холмогорская, // Не баба! доброумнее // И глаже — бабы нет. // Спросите вы Корчагину // Матрену Тимофеевну, // Она же: губернаторша…»
За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же ветрена, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала ей все свои тайны, вместе с нею обдумывала свои затеи; словом, Настя
была в селе Прилучине лицом гораздо более значительным, нежели любая наперсница во французской трагедии.
Неточные совпадения
Прилетела
в дом // Сизым голубем… // Поклонился мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! // Вы садитесь-ка, // Вы не кланяйтесь, // Вы послушайте. // Что скажу я вам: // Тому кланяться, // Кто сильней меня, — // Кто добрей меня, // Тому славу
петь. // Кому славу
петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель.
Сядем. (Оба
сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько
в свете
быть возможно.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что
будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то
есть приступил к дознанию, и
в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не
поселить в нем несбыточных мечтаний.
Но так как Глупов всем изобилует и ничего, кроме розог и административных мероприятий, не потребляет, другие же страны, как-то:
село Недоедово, деревня Голодаевка и проч.,
суть совершенно голодные и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется
в пользу Глупова.
На другой день, едва позолотило солнце верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало
в слободу. Но там никого не
было, кроме заштатного попа, который
в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти
в раскол. Поп
был древний и скорее способный
поселять уныние, нежели вливать
в душу храбрость.