Ее грудь дышала возле моей, ее руки прикасались моей головы, и вдруг — что сталось со мной тогда! — ее мягкие, свежие губы начали покрывать все
мое лицо поцелуями… они коснулись моих губ… Но тут Зинаида, вероятно, догадалась, по выражению моего лица, что я уже пришел в себя, хотя я все глаз не раскрывал, — и, быстро приподнявшись, промолвила...
Я так был весел и горд весь этот день, я так живо сохранял на
моем лице ощущение Зинаидиных поцелуев, я с таким содроганием восторга вспоминал каждое ее слово, я так лелеял свое неожиданное счастие, что мне становилось даже страшно, не хотелось даже увидеть ее, виновницу этих новых ощущений.
Неточные совпадения
Я делал, что хотел, особенно с тех пор, как я расстался с последним
моим гувернером-французом, который никак не мог привыкнуть к мысли, что он упал «как бомба» (comme une bombe) в Россию, и с ожесточенным выражением на
лице по целым дням валялся на постели.
Отец остановился и, круто повернувшись на каблуках, пошел назад. Поравнявшись с Зинаидой, он вежливо ей поклонился. Она также ему поклонилась, не без некоторого изумления на
лице, и опустила книгу. Я видел, как она провожала его глазами.
Мой отец всегда одевался очень изящно, своеобразно и просто; но никогда его фигура не показалась мне более стройной, никогда его серая шляпа не сидела красивее на его едва поредевших кудрях.
Бывало, стану я рассматривать его умное, красивое, светлое
лицо… сердце
мое задрожит, и все существо
мое устремится к нему… он словно почувствует, что во мне происходит, мимоходом потреплет меня по щеке — и либо уйдет, либо займется чем-нибудь, либо вдруг весь застынет, как он один умел застывать, и я тотчас же сожмусь и тоже похолодею.
— Да, — повторила она, по-прежнему глядя на меня. — Это так. Такие же глаза, — прибавила она, задумалась и закрыла
лицо руками. — Все мне опротивело, — прошептала она, — ушла бы я на край света, не могу я это вынести, не могу сладить… И что ждет меня впереди!.. Ах, мне тяжело… боже
мой, как тяжело!
Последний месяц меня очень состарил — и
моя любовь, со всеми своими волнениями и страданиями, показалась мне самому чем-то таким маленьким, и детским, и мизерным перед тем другим, неизвестным чем-то, о котором я едва мог догадываться и которое меня пугало, как незнакомое, красивое, но грозное
лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке…
После этого я очень долго, стоя перед зеркалом, причесывал свою обильно напомаженную голову; но, сколько ни старался, я никак не мог пригладить вихры на макушке: как только я, желая испытать их послушание, переставал прижимать их щеткой, они поднимались и торчали в разные стороны, придавая
моему лицу самое смешное выражение.
— Не надо, не надо ничего, никаких подробностей! все ваши преступления я сама знаю: бьюсь об заклад, вы хотели на мне жениться, или вроде того, и только что сговаривались об этом с каким-нибудь из ваших помощников, ваших прежних школьных друзей… Ах, да ведь я, кажется, угадала! — вскричала она, серьезно всматриваясь в
мое лицо.
— Вот таких-то эти нежные барышни и любят, кутил да подлецов! Дрянь, я тебе скажу, эти барышни бледные; то ли дело… Ну! кабы мне его молодость, да тогдашнее
мое лицо (потому что я лучше его был собой в двадцать восемь-то лет), так я бы точно так же, как и он, побеждал. Каналья он! А Грушеньку все-таки не получит-с, не получит-с… В грязь обращу!
Неточные совпадения
Что тут, под этой липою, // Жена
моя призналась мне, // Что тяжела она // Гаврюшей, нашим первенцем, // И спрятала на грудь
мою // Как вишня покрасневшее // Прелестное
лицо?..
Боже
мой!..» // Помещик закручинился, // Упал
лицом в подушечку, // Потом привстал, поправился: // «Эй, Прошка!» — закричал.
«Оставь мне, Господи, // Болезнь
мою почетную, // По ней я дворянин!» // Не вашей подлой хворостью, // Не хрипотой, не грыжею — // Болезнью благородною, // Какая только водится // У первых
лиц в империи, // Я болен, мужичье!
Стародум(в сторону). Вот черты
лица ее матери. Вот
моя Софья.
По
моему мнению, все сии
лица суть вредные, ибо они градоначальнику, в его, так сказать, непрерывном административном беге, лишь поставляют препоны…