Неточные совпадения
Я делал,
что хотел, особенно с тех пор, как я расстался с последним моим гувернером-французом, который никак не мог привыкнуть
к мысли,
что он упал «как бомба» (comme une bombe) в Россию, и с ожесточенным выражением на лице по целым дням валялся на постели.
Она обрадовалась моему приходу и тотчас приказала мне сходить
к княгине и на словах объяснить ей,
что матушка, мол, моя всегда готова оказать ее сиятельству, по мере сил, услугу и просит ее пожаловать
к ней часу в первом.
— Мне нужно домой-с. Так я скажу, — прибавил я, обращаясь
к старухе, —
что вы пожалуете
к нам во втором часу.
«
Что это она все смеется?» — думал я, возвращаясь домой в сопровождении Федора, который ничего мне не говорил, но двигался за мной неодобрительно. Матушка меня побранила и удивилась:
что я мог так долго делать у этой княгини? Я ничего не отвечал ей и отправился
к себе в комнату. Мне вдруг стало очень грустно… Я силился не плакать… Я ревновал
к гусару.
Зинаида стала передо мной, наклонила немного голову набок, как бы для того, чтобы лучше рассмотреть меня, и с важностью протянула мне руку. У меня помутилось в глазах; я хотел было опуститься на одно колено, упал на оба — и так неловко прикоснулся губами
к пальцам Зинаиды,
что слегка оцарапал себе конец носа ее ногтем.
Наконец, я встал, на цыпочках подошел
к своей постели и осторожно, не раздеваясь, положил голову на подушку, как бы страшась резким движением потревожить то,
чем я был переполнен…
На следующее утро, когда я сошел
к чаю, матушка побранила меня — меньше, однако,
чем я ожидал — и заставила меня рассказать, как я провел накануне вечер. Я отвечал ей в немногих словах, выпуская многие подробности и стараясь придать всему вид самый невинный.
Бывало, стану я рассматривать его умное, красивое, светлое лицо… сердце мое задрожит, и все существо мое устремится
к нему… он словно почувствует,
что во мне происходит, мимоходом потреплет меня по щеке — и либо уйдет, либо займется чем-нибудь, либо вдруг весь застынет, как он один умел застывать, и я тотчас же сожмусь и тоже похолодею.
Размышляя впоследствии о характере моего отца, я пришел
к тому заключению,
что ему было не до меня и не до семейной жизни; он любил другое и насладился этим другим вполне.
Помнится, она несколько дней сряду была очень холодна со мною, я совсем заробел и, трусливо забегая
к ним во флигель, старался держаться около старухи княгини, несмотря на то,
что она очень бранилась и кричала именно в это время: ее вексельные дела шли плохо, и она уже имела два объяснения с квартальным.
воскликнул вдруг в нос Майданов — и мои глаза и глаза Зинаиды встретились. Она опустила их и слегка покраснела. Я увидал,
что она покраснела, и похолодел от испуга. Я уже прежде ревновал
к ней, но только в это мгновение мысль о том,
что она полюбила, сверкнула у меня в голове: «Боже мой! она полюбила!»
Она подошла
к окну. Солнце только
что село: на небе высоко стояли длинные красные облака.
Я не мог слышать, о
чем говорила матушка, да и мне было не до того; помню только,
что по окончании объяснения она велела позвать меня
к себе в кабинет и с большим неудовольствием отозвалась о моих частых посещениях у княгини, которая, по ее словам, была une femme capable de tout.
Он однажды пошел гулять со мною по Нескучному саду, был очень добродушен и любезен, сообщал мне названия и свойства разных трав и цветов и вдруг, как говорится, ни
к селу ни
к городу, воскликнул, ударив себя по лбу: «А я, дурак, думал,
что она кокетка!
— Ну да, ребенок, но милый, хороший, умный, которого я очень люблю. Знаете ли
что? Я вас с нынешнего же дня жалую
к себе в пажи; а вы не забывайте,
что пажи не должны отлучаться от своих госпож. Вот вам знак вашего нового достоинства, — прибавила она, вдевая розу в петлю моей курточки, — знак нашей
к вам милости.
На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, никто его не знает, но он ждет меня и уверен,
что я приду, — и я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти
к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана…
Но
к тому,
что мне смутно чудилось теперь в Зинаиде, — я привыкнуть не мог… «Авантюрьерка», [От aventurière — авантюристка, искательница приключений (фр.).] — сказала про нее однажды моя мать.
Отца не было дома; но матушка, которая с некоторого времени находилась в состоянии почти постоянного глухого раздражения, обратила внимание на мой фатальный вид и сказала мне за ужином: «
Чего ты дуешься, как мышь на крупу?» Я только снисходительно усмехнулся в ответ и подумал: «Если б они знали!» Пробило одиннадцать часов; я ушел
к себе, но не раздевался, я выжидал полночи; наконец, пробила и она.
Стоя под ее низкими, густыми ветвями, я мог хорошо видеть, насколько позволяла ночная темнота,
что происходило вокруг; тут же вилась дорожка, которая мне всегда казалась таинственной: она змеей проползала под забором, носившим в этом месте следы перелезавших ног, и вела
к круглой беседке из сплошных акаций.
Вернувшись однажды
к обеду с довольно продолжительной прогулки, я с удивлением узнал,
что буду обедать один,
что отец уехал, а матушка нездорова, не желает кушать и заперлась у себя в спальне.
О молодость! молодость! тебе нет ни до
чего дела, ты как будто бы обладаешь всеми сокровищами вселенной, даже грусть тебя тешит, даже печаль тебе
к лицу, ты самоуверенна и дерзка, ты говоришь: я одна живу — смотрите! а у самой дни бегут и исчезают без следа и без счета, и все в тебе исчезает, как воск на солнце, как снег…
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость:
к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Кто там? (Подходит
к окну.)А,
что ты, матушка?
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было
к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо,
что у вас больные такой крепкий табак курят,
что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут
к дурному смотрению или
к неискусству врача.
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв
к дверям, толпятся и стараются выйти,
что происходит не без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания: