Неточные совпадения
Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения,
посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с,
не видать».
— А вот на что, — отвечал ему Базаров, который владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда
не потакал им и обходился с ними небрежно, — я лягушку распластаю да
посмотрю, что у нее там внутри делается; а так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим, я и буду знать, что и у нас внутри делается.
Но Аркадий уже
не слушал его и убежал с террасы. Николай Петрович
посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли
не большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе
не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а с лица
не сходила краска, и сердце билось.
— Видел я все заведения твоего отца, — начал опять Базаров. — Скот плохой, и лошади разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники
смотрят отъявленными ленивцами; а управляющий либо дурак, либо плут, я еще
не разобрал хорошенько.
— Третьего дня, я
смотрю, он Пушкина читает, — продолжал между тем Базаров. — Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда
не годится. Ведь он
не мальчик: пора бросить эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время! Дай ему что-нибудь дельное почитать.
И он
посмотрел кругом, как бы желая понять, как можно
не сочувствовать природе.
— Знаешь ли что? — говорил в ту же ночь Базаров Аркадию. — Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня, что он получил приглашение от этого вашего знатного родственника. Твой отец
не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода; а мы прокатимся, город
посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
—
Не знаю…
посмотрю. Ну, так, что ли? Мы отправимся?
Приехали
смотреть помещиков — давай их
смотреть!» Губернатор принял молодых людей приветливо, но
не посадил их и сам
не сел.
— Извольте, — сказала она и
посмотрела на Аркадия
не то чтобы свысока, а так, как замужние сестры
смотрят на очень молоденьких братьев.
Аркадий принялся говорить о «своем приятеле». Он говорил о нем так подробно и с таким восторгом, что Одинцова обернулась к нему и внимательно на него
посмотрела. Между тем мазурка приближалась к концу. Аркадию стало жалко расстаться с своей дамой: он так хорошо провел с ней около часа! Правда, он в течение всего этого времени постоянно чувствовал, как будто она к нему снисходила, как будто ему следовало быть ей благодарным… но молодые сердца
не тяготятся этим чувством.
Базаров объявил ей о своем отъезде
не с мыслию испытать ее,
посмотреть, что из этого выйдет: он никогда
не «сочинял».
— Меня эти сплетни даже
не смешат, Евгений Васильевич, и я слишком горда, чтобы позволить им меня беспокоить. Я несчастлива оттого… что нет во мне желания, охоты жить. Вы недоверчиво на меня
смотрите, вы думаете: это говорит «аристократка», которая вся в кружевах и сидит на бархатном кресле. Я и
не скрываюсь: я люблю то, что вы называете комфортом, и в то же время я мало желаю жить. Примирите это противоречие как знаете. Впрочем, это все в ваших глазах романтизм.
Одинцова раза два — прямо,
не украдкой —
посмотрела на его лицо, строгое и желчное, с опущенными глазами, с отпечатком презрительной решимости в каждой черте, и подумала: «Нет… нет… нет…» После обеда она со всем обществом отправилась в сад и, видя, что Базаров желает заговорить с нею, сделала несколько шагов в сторону и остановилась.
Катя молча и серьезно
посмотрела на него, княжна даже перекрестилась под своею шалью, так что он
не мог этого
не заметить; зато Ситников совершенно переполошился.
— Ах, Василий Иваныч, — пролепетала старушка, — в кои-то веки батюшку-то моего, голубчика-то, Енюшень-ку… — И,
не разжимая рук, она отодвинула от Базарова свое мокрое от слез, смятое и умиленное лицо,
посмотрела на него какими-то блаженными и смешными глазами и опять к нему припала.
— Ну,
смотри же, хозяюшка, хлопочи,
не осрамись; а вас, господа, прошу за мной пожаловать. Вот и Тимофеич явился к тебе на поклон, Евгений. И он, чай, обрадовался, старый барбос. Что? ведь обрадовался, старый барбос? Милости просим за мной.
— Да холодные,
смотри!
Не церемоньтесь, Аркадий Николаич, берите больше. Что ж это Евгений
не идет?
—
Посмотри, — сказал вдруг Аркадий, — сухой кленовый лист оторвался и падает на землю; его движения совершенно сходны с полетом бабочки.
Не странно ли? Самое печальное и мертвое — сходно с самым веселым и живым.
—
Смотрю я на вас, мои юные собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и опираясь скрещенными руками на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, —
смотрю и
не могу
не любоваться. Сколько в вас силы, молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные друзья.]
Фенечка сбоку
посмотрела на Базарова, но ничего
не сказала.
— Да я и
не с тем, чтобы вы поняли. Мне хочется
посмотреть на вас, как вы читать будете. У вас, когда вы читаете, кончик носика очень мило двигается.
— Они меня все пугают. Говорить —
не говорят, а так
смотрят мудрено. Да ведь и вы его
не любите. Помните, прежде вы все с ним спорили. Я и
не знаю, о чем у вас спор идет, а вижу, что вы его и так вертите, и так…
Дорога из Марьина огибала лесок; легкая пыль лежала на ней, еще
не тронутая со вчерашнего дня ни колесом, ни ногою. Базаров невольно
посматривал вдоль той дороги, рвал и кусал траву, а сам все твердил про себя: «Экая глупость!» Утренний холодок заставил его раза два вздрогнуть… Петр уныло взглянул на него, но Базаров только усмехнулся: он
не трусил.
Раздался топот конских ног по дороге… Мужик показался из-за деревьев. Он гнал двух спутанных лошадей перед собою и, проходя мимо Базарова,
посмотрел на него как-то странно,
не ломая шапки, что, видимо, смутило Петра, как недоброе предзнаменование. «Вот этот тоже рано встал, — подумал Базаров, — да, по крайней мере, за делом, а мы?»
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета… «Он мне прямо в нос целит, — подумал Базаров, — и как щурится старательно, разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану
смотреть на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», — успело мелькнуть в его голове. Он ступил еще раз и,
не целясь, подавил пружинку.
—
Смотри, брата
не испугай, — сказал ему Павел Петрович, —
не вздумай ему докладывать.
А Катя уронила обе руки вместе с корзинкой на колени и, наклонив голову, долго
смотрела вслед Аркадию. Понемногу алая краска чуть-чуть выступила на ее щеки; но губы
не улыбались, и темные глаза выражали недоумение и какое-то другое, пока еще безымянное чувство.
Целых два дня он крепился, хотя вид сына, на которого он все
посматривал украдкой, ему очень
не нравился… но на третий день за обедом
не выдержал.
Арина Власьевна тоже
не ложилась и, чуть отворив дверь кабинета, то и дело подходила послушать, «как дышит Енюша», и
посмотреть на Василия Ивановича.
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы
посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится. И ведь тоже думал: обломаю дел много,
не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом
не стану.
Поддерживая друг друга, идут они отяжелевшею походкой; приблизятся к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно
смотрят на немой камень, под которым лежит их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и
не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминаний о нем…