И Владимир Сергеич пустился описывать все удобства, все выгоды и прелести столичной жизни. Надежда Алексеевна слушала его со вниманием,
не сводя с него глаз. Она словно изучала его черты и изредка посмеивалась про себя.
Неточные совпадения
— Да вам к кому, к старой барыне аль к барчуку? — возразил мальчик,
не сводя глаз
с поплавка.
— Я уверена, что вы хорошо бы сыграли. У вас осанка такая… важная, это для нынешних jeune premier необходимо. Мы
с братом собираемся
завести здесь театр. Впрочем, мы
не одни комедии будем играть, мы всё будем играть — драмы, балеты и даже трагедии. Чем Маша
не Клеопатра или
не Федра? Посмотрите-ка на нее.
— Ну, хорошо. Да что, Миша, я никак старосты
не добьюсь; вели ему прийти ко мне завтра пораньше, у меня
с ним дела будет много. Без меня у вас, я вижу, всё
не так идет. Ну, довольно, устала я, везите меня, вы… Прощайте, батюшка, имени и отчества
не помню. — прибавила она, обратившись к Владимиру Сергеичу, — извините старуху. А вы, внучки,
не провожайте меня.
Не надо. Вам бы только всё бегать. Сидите, сидите да уроки твердите, слышите. Маша вас балует. Ну, ступайте.
Целый день до обеда он
провел в поле, покушал
с большим аппетитом, соснул и, проснувшись, взялся было за счеты земского; но,
не окончивши первой страницы, велел заложить тарантас и отправился в Ипатовку.
Имение это досталось ему от отца и никогда
не отличалось благоустройством; Гаврила Степаныч долго находился в отсутствии, служил в Петербурге; наконец, лет пятнадцать тому назад, вернулся он на родину в чине коллежского асессора,
с женою и тремя дочерьми, в одно и то же время принялся за преобразования и за постройки, немедленно
завел оркестр и начал давать обеды.
Но чаще он изнемогал, ложился у ее ног, прикладывал руку к сердцу и слушал, как оно бьется,
не сводя с нее неподвижного, удивленного, восхищенного взгляда.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа
завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию
проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а
не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я
не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом войдем, так из дому //
Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка //
С краюхою,
с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, //
Не мнется и
не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
С ребятами,
с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней
возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала
с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят
завести хочу. Меня
не проведешь.