Неточные совпадения
Чертопханов, словно нехотя, положил руку на шею коня, хлопнул по ней раза два, потом провел
пальцами от холки по спине и, дойдя до известного местечка над почками, слегка, по-охотницки, подавил это местечко. Конь немедленно выгнул хребет и, оглянувшись искоса на Чертопханова своим надменным
черным глазом, фукнул и переступил передними ногами.
Прислонив голову к краю брички, я с захватывающим дыхание замиранием сердца безнадежно слежу за движениями толстых
черных пальцев Филиппа, который медлительно захлестывает петлю и выравнивает постромки, толкая пристяжную ладонью и кнутовищем.
Правой рукой он упирался в косяк двери;
чёрные пальцы его шевелились, и, кроме пальцев, всё в нём было неподвижно.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет
пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы
почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Невыносимо нагло и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного художником
черного кружева на голове,
черных волос и белой прекрасной руки с безыменным
пальцем, покрытым перстнями.
Наступила самая торжественная минута. Тотчас надо было приступить к выборам. Коноводы той и другой партии по
пальцам высчитывали белые и
черные.
В то время, когда один пускал кудреватыми облаками трубочный дым, другой, не куря трубки, придумывал, однако же, соответствовавшее тому занятие: вынимал, например, из кармана серебряную с
чернью табакерку и, утвердив ее между двух
пальцев левой руки, оборачивал ее быстро
пальцем правой, в подобье того как земная сфера обращается около своей оси, или же просто барабанил по табакерке
пальцами, насвистывая какое-нибудь ни то ни се.
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках,
чернилами на
пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади
пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.