Недаром в русской песенке свекровь поет: «Какой ты мне сын, какой семьянин! не бьешь ты жены, не бьешь молодой…» Я раз было вздумал заступиться
за невесток, попытался возбудить сострадание Хоря; но он спокойно возразил мне,
что «охота-де вам такими… пустяками заниматься, — пускай бабы ссорятся…
В тот же день, прежде
чем отправиться на
охоту, был у меня разговор о Лукерье с хуторским десятским. Я узнал от него,
что ее в деревне прозывали «Живые мощи»,
что, впрочем, от нее никакого не видать беспокойства; ни ропота от нее не слыхать, ни жалоб. «Сама ничего не требует, а напротив —
за все благодарна; тихоня, как есть тихоня, так сказать надо. Богом убитая, — так заключил десятский, — стало быть,
за грехи; но мы в это не входим. А чтобы, например, осуждать ее — нет, мы ее не осуждаем. Пущай ее!»